Возможность поддерживать непрерывное наблюдение за целью (причем в высоком разрешении) оказывала серьезное подспорье в сражениях, когда приходилось отбивать дом за домом. Теперь морпехи хотели, чтобы все их части тоже могли пользоваться такой возможностью.
Мы сели в Багдаде, а затем на армейских «Черных ястребах» направились в Анбар. Летели низко над городом, едва не касаясь крыш домов. За бортом в бурой дымке мелькали коробки железобетонных зданий; время от времени глаз выхватывал пустой участок, где некогда стоял дом.
Меня разместили в особняке на территории базы Кэмп-Фаллуджа, которая располагалась немного южнее города Эль-Фаллуджа и соседствовала с тюрьмой Абу-Грейб. Большую часть командировочного времени я в составе 2-й экспедиционной дивизии морской пехоты США, к которой был приписан, провел в разъездах по провинции Анбар, анализируя работу действовавших там БПЛА-эскадрилий. Мне нужно было посмотреть, какие улучшения можно внести в уже имеющиеся возможности.
Одну из своих первых поездок я совершил на авиабазу Аль-Такаддум. «ТК», как ее именовали, располагалась на берегу озера Эль-Хаббания, к юго-западу от городов Эль-Фаллуджа и Эр-Рамади. Это был небольшой авиаузел, используемый действовавшими в этом районе частями морской пехоты в качестве перевалочного пункта. На аэродроме с регулярными временными интервалами приземлялись «C-17» и «C-130», транспортировавшие людей и технику.
До войны на аэродроме базировались иракские силы, и в самом конце взлетно-посадочной полосы в беспорядке стояли старые бомбардировщики среднего радиуса действия «Ил-28» («Гончая») словно призраки холодной войны. По конструкции это были машины времен Второй мировой войны, дополненные реактивными двигателями, которые, впрочем, не сильно улучшили их летные характеристики. Самолеты древние даже по меркам холодной войны. Само озеро было изумительного голубого цвета — настолько прекрасное, что Саддам Хусейн построил неподалеку санаторий для членов партии Баас.
Когда я прибыл в Аль-Такаддум, морпехи поселили меня на территории заброшенной батареи ЗУР «Роланд». От зенитно-ракетного комплекса и его компонентов не осталось и следа. Должно быть, его уничтожили много лет назад. Площадку, где некогда стояли шасси зенитно-ракетного комплекса, огибало вытянутое двухэтажное здание, которое пехотинцы прозвали «Аламо».
Для жилья мне отвели заброшенную инструментальную кладовую. Стеллажи для инструментов были давным-давно вырваны из стен. На металлической койке, поставленной на попа, лежал грязный матрас. По какой-то причине его подняли высоко над полом, положив на изножье кровати. Наверное, из-за крыс. Функцию двери выполнял фанерный лист, которым морпехи прикрыли дверной проем. Защелки он не имел и свободно болтался, хлопая всякий раз, когда очередной порыв зимнего ветра врывался в Аламо. Чтобы отгородиться от холодного ночного воздуха, я привалил «дверь» своей дорожной сумкой.
