Но терпели, понимая, что обратного пути нет.
– Аккумуляторы бы не сдохли, – озабоченно проговорил Веденеев, ни к кому особенно не обращаясь.
Никанор думал о том же, однако вынужден был управлять тяжёлой машиной и борьбой с вестибулярным аппаратом. Мелькнула мысль, что космонавтом он бы, скорее всего, не стал.
Проехали километров десять, остановились в самой большой полости из всех, что встречались до этого. Её диаметр достигал не менее сотни метров.
Проводник каркнул.
– Стоп! – отреагировала Роза.
Никанор послушно остановил грузовик.
Сквозь дыру в стенке кабины было слышно, как возбуждённо переговариваются пассажиры в кузове.
– Давайте быстрей! – прилетел чей-то голос. – Замёрзнем к чёртовой матери!
Роза торопливо заговорила с проводником.
Старик достал из складок плаща чёрный пенальчик с экранчиком, поводил по экрану пальцем в чёрной перчатке. Над пенальчиком развернулось изображение кочана капусты. Во всяком случае, конструкция своими зеленоватыми «листочками» напоминала кочан. Внутри этого кочана вспыхнули разноцветные звёзды – красная, с десяток синих и сиреневая.
– Что это? – спросил Веденеев.
– Схема солнечной маммианы, – пояснила Роза, нервничая.
– Красная звезда – это мы?
– Преследователи. Мы – сиреневая. Похоже, наш трюк с переходом в соседний портал не остался незамеченным. Одно утешает: у них негусто с персоналом и техникой.
– Интересно, на чём они едут. Багги мы сожгли. Неужели им удалось раздобыть такой же грузовик?
– Лишь бы не танк, – пошутил Никанор, не ощущая холода из-за нервного напряжения.
Проводник спрятал пенальчик, игравший роль навигатора, что-то прокаркал.
– Поехали, – ожила Роза. – Всё время прямо, там впереди чёрное пятно, это продолжение лабиринта.
Проехали-пролетели полость, рискуя ободрать борта или разбить капот «КАМАЗа» об острые выступы стен.
К постоянному ощущению «падения в бездну», вызванному почти полным отсутствием гравитации, все уже начали привыкать, и донимал экипаж грузовика только холод. Если бы на них не было спецбелья под маркировкой «Т500», вряд ли им удалось бы обойтись без обморожения, о чём мимолётно подумал Никанор.
Машина углубилась в недра Гипериона на несколько километров, и в кабине слегка потеплело. Термометры показали уже почти земные величины температуры, внешней – минус семьдесят пять, внутренней – минус двенадцать.
– А куда мы переместимся из этого портала, в который едем? – спросил Веденеев, явно пытаясь приободрить Никанора.
