— Ваше благородие, вы изволили приказать внести в «классические записки»…
— Нельзя ли короче, господин Путихов?
— Сейчас, господин профессор, сейчас… Словом, в оправдание того, что столь долгое время не ходил я в классы, прошу внести в эти записки следующее: первое, что занят я от его превосходительства, господина генерал-лейтенанта, обер-серваера, директора и кавалера Александра Семеновича Катасанова смотрением над строением судов на частных купеческих верфях. Второе, что нередко употребляю даже и самые ночи для обрабатывания и переписывания дел, относящихся к должности обер-серваера, и потому мало остается у меня времени для отправления должности моей в училище. Сие прошу записать, господин профессор…
Путихов ушел, оставив чувство гадливости в душе профессора.
Гурьев сел за письменный стол. Обобщая опыт многих русских изобретателей, Семен Емельянович уже четвертый год трудился над темой, которая его особенно занимала в теории машин и механизмов. Труд этот он озаглавил: «Общее правило равновесия с приложением онаго к машинам».
Визит Путихова и Козлова отвлек мысли Гурьева. Работа не клеилась. Семен Емельянович отложил ее и взялся за составление докладной записки для Мордвинова. В ней уже было записано три параграфа:
«1. Училище имеет надобность в учителе истории и географии, ибо всякое училище не должно терять из виду своего общего просвещения.
2. Училище имеет надобность в учителе французского языка.
3. Положенные в день девять копеек на пищу для каждого ученика по нынешним ценам на продукты весьма недостаточны. Сумма на одежду также крайне скудна: ученики часто оказываются без обуви и даже без одежды и от этого причиняется остановка в учении».
Бегло прочитав написанное, Гурьев вспомнил о болезнях и прибавил:
«4. Училище имеет надобность во враче и особой больнице, которых по штату не положено».
Далее Семен Емельянович произвел расчет примерной потребности в корабельных мастерах во всех портах России, из коего наметил количество учеников училища, предложил оборудовать в нем кабинеты архитектуры корабля, физики и механики.
«Из имеющегося при училище каменного сарая, — писал далее Гурьев, — можно сделать галерею для практического упражнения учеников в плотницком искусстве Двор, находящийся позади сарая, обратить в сад. Все сие можно сделать из экономической суммы, накопленной обер-серваером Катасановым от того, что около двух лет училища почти совсем не было».
Бумаги Гурьев на другой день отправил Мордвинову.
