— Давай о деле поговорим, Семен Емельянович. Согласен ты либо нет? — нетерпеливо перебил его Катасанов.
— Со временем у меня туго. Однако соблазн велик и совесть отказаться не дозволяет… Согласен. Только более трех раз в неделю уроков давать не могу. И еще три условия ставлю.
— Каковы же эти условия?
— Первое: в помощь мне надо дать двух штурманов либо гардемаринов. Их я буду особо обучать, дабы со временем они заступили на мое место. Второе: помощников этих без моего ведома не менять и от должности не отлучать. И последнее: ученики мои должны быть не моложе четырнадцати лет.
— Только-то? А я думал, ты чего похитрее запросишь. Признаться, ехать к тебе боялся, припомнив былые кронштадтские споры.
— Что старое вспоминать! — примирительно сказал Гурьев. — Надо стремиться, чтобы новых ссор не было. Но и худой мир не в моем характере.
В один из февральских дней, против всякого ожидания Путихова, в училище нагрянул Катасанов. Подмастерье немедленно увел его в канцелярию, успев шепнуть Апацкому:
— Живей наводи порядок, форму парадную выдай, особо пьяных учеников запри в сарае. Учителям скажи, чтобы привели себя и классы в приличный вид. Шибко грязные комнаты закрой на ключ. Ну, поворачивайся, а я тут задержу генерала.
Выслушав пространный доклад Евлампия Тихоновича о текущих делах, о количестве больных, об умерших в прошлом месяце трех воспитанниках, Катасанов пошел по классам.
Он побывал на уроке английского языка, послушал, как поручик Дубров, а следом за ним ученики хором повторяют глаголы, заглянул в верхний класс на урок арифметики и терпеливо просидел на нем до звонка. Приглядываясь к притихшим ученикам, Катасанов остановил свой взгляд на Попове. Хотя парень сильно подрос и возмужал, генерал его узнал.
— А, старый приятель! Жаль, фамилию твою запамятовал…
— Попов, ваше превосходительство, — подсказал Путихов.
— Точно, точно! Попов. И другого посланца Мордвинова признал, вон того, что у окна сидит. Подросли ребята на казенных харчах. Ну как, охтенские, нравится вам жизнь в училище?
— Не очень, ваше превосходительство, — ответил, вставая, Попов.
Путихов из-за спины Катасанова свирепо погрозил ему кулаком.
— Пошто так? Иль науки вам не под силу?
— Нет, ваше превосходительство, науки не гораздо трудные, — жизнь наша тяжелая.
— Не изволите ли, ваше превосходительство, заглянуть в класс чистописания? — засуетился Путихов, пытаясь отвлечь внимание директора.
— Отстань! — с досадой отмахнулся Катасанов. — Садись, Попов. Вот ты скажи, — обратился он к Осьминину, — тебе тоже не любо в училище?
