Не могу сказать, почему мы трое не послушались Розину а отправились вслед за ней. Храбрость тут была ни при чем. Скорее всего, бежать куда-то показалось нам куда страшнее, чем остаться рядом с единственным взрослым, на которого мы могли положиться.
Глаза у чужака были налиты кровью, и, похоже, он спал в своем мундире, не раздеваясь, но в его манерах было нечто шутливое. Мундир был ему слишком широк, а рукава коротки. Берет на голове отсутствовал, лоб разрезала посередине темная вертикальная морщина, напоминающая шов между двумя половинками лица. Несмотря на неопрятные усы, лицо у него было молодое.
— Вот это, — почти промурлыкал он, похлопав мотоцикл по бензобаку, — теперь принадлежит… армии.
Розина набросила себе на голову черное покрывало, будто собиралась войти в церковь, и не проронила ни слова.
— Ты меня слышала, женщина? Эта штука принадлежит армии.
— Как скажете, — произнесла Розина, потупив взор. — Пусть армия придет и заберет его.
Тон у нее был очень почтительный, наверное, поэтому слова доходили по назначению с задержкой в несколько секунд. Я потом удивлялся, почему она решилась злить его, чем поставила нас под удар.
Солдат сначала заморгал, а потом выкрикнул:
— Я и есть армия! — Схватил ее за руку и рванул на себя. — Я — армия!
— Да. Это дом доктора. Если вы что-то забираете, сообщите доктору.
— Доктору? — Чужак рассмеялся. — Ваш доктор в тюрьме. Когда я увижу его снова, я ему сообщу. А заодно спрошу, зачем он нанял такую нахальную шлюху, как ты. Тебя надо повесить за то, что спала с изменником.
Розина не поднимала глаз.
— Ты глухая, женщина?
— Нет, сэр.
— Так говори. Расскажи мне что-нибудь хорошее про Земуя. РАССКАЖИ!
— Он отец моего ребенка, — мягко произнесла Розина, избегая смотреть ему в глаза.
— Бедный выблядок. Скажи еще что-нибудь. Ну!
— Он держал свое слово. Он старался быть хорошим солдатом. Как вы, сэр.
— Хорошим солдатом? Как я? — Он повернулся к нам, как бы призывая в свидетели ее дерзости.
Размахнулся коротко и ударил. Все произошло молниеносно. Розина покачнулась, но устояла на ногах, уж не знаю как. Закрыла покрывалом лицо. Мы с Шивой отшатнулись.
Что-то потекло у меня по голени. Неужели заметит, мелькнуло в голове, но он был весь поглощен ссадиной на костяшке среднего пальца. В ранке мелькало что-то белое — сухожилие, что ли. А может быть, кусочек зуба.
— Черт! Ты порезала меня, редкозубая шлюха! Уголком глаза я увидел Генет. С хорошо мне знакомым выражением на лице она кинулась на него. Ударом ноги в грудь он отбросил ее в сторону, вытащил револьвер и наставил на Розину.
