— Только посмей еще раз, пригульная, и я убью твою мать. Поняла? Хочешь остаться сиротой? А вы двое, — он впервые обратился к нам, — прочь с дороги! Не то всех убью и медаль получу за это!
На ключе, который он вытащил из кармана, болтался хорошо нам знакомый пластиковый брелок. Он повторял очертания государства Конго на карте. В нашем мире был только один такой, и он принадлежал Земую.
Снимая мотоцикл с подножки, он чуть не упал. Усевшись в седло, поискал ногой стартер. Нашел, топнул по нему несколько раз. Двигатель завелся, но передача была включена, и мотоцикл рванулся вперед, чуть не сбросив неумелого седока. Вцепившись в руль, он оглянулся на нас.
Защелкал педалью, пытаясь найти нейтралку. Ну полная противоположность Земую, который включал передачу одним пальцем ноги и под которым «БМВ» казался легче пушинки. Земуй чуть надавливал ногой на рычаг стартера и потом резким движением с первого раза запускал мотор. Земуй предпочел смерть плену, мелькнуло у меня в голове. А я-то что же? В смущении я сжал Шиве руку.
Солдат топтал рычаг стартера, словно поверженного врага, лицо у него горело, на лбу выступил пот. До меня донесся запах бензина. Этот болван залил карбюратор.
День был холодный, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь облака и сверкали на хроме мотоцикла. Солдат перевел дыхание, снял китель, бросил на седло за собой, потряс рукой с окровавленным пальцем, глухо зарычал. Какой он тощий, хилый. И опасный.
— Давайте мы его толкнем. Вы залили двигатель, и иначе его не заведешь. — Это Шива.
— Когда доедете до самого низа, включите первую передачу, — подхватил я. — Моментально запустится.
Он изумленно оглянулся. Бессловесные заговорили, надо же. Да еще на его родном языке.
— Он так его заводил?
«Он никогда его не заливал», — подмывало меня сказать. Вместо этого я произнес:
— Почти всегда. Особенно если мотор капризничал.
Солдат нахмурился:
— Ладно. Будете толкать мотоцикл.
Засунул револьвер поглубже за пряжку, перебросил себе под зад свернутый китель.
От навеса посыпанная гравием дорожка тянулась к приемному покою, затем уходила вниз и пропадала за гребнем, из-за которого виднелись деревья, обозначавшие периметр участка. Только примерно с половины пути становилось видно, что дорожка делает резкий поворот задолго до гребня и кольцом огибает приемный покой.
— Толкайте! — рявкнул солдат. — Живее, ублюдки. — Мы толкнули. Он, ухватившись за руль, отталкивался ногами. Колеса завертелись, солдат радостно облизал губы. Мотоцикл раскачивался, руль мотало из стороны в сторону.
