Гхош набрал номер телефона Хемы. Ему пришло в голову, что полковник Мебрату и его люди наверняка плетут какой-то заговор. Иначе зачем им тайная встреча в Аддис-Абебе? Вот ведь головоломка: офицер, исполнитель казни и вместе с тем крамольник. Как с ним поступить? Конечно, его врачебный долг — сохранять терпение. Гхош не чувствовал к полковнику антипатии, не то что к его брату. Какая может быть неприязнь по отношению к человеку, который так стойко переносил боль?
Шумы в телефонной трубке перекрывались пульсацией крови в ухе, в такт ударам сердца.
Отрывистое «Алло!» Хемы свидетельствовало, что она не в духе.
— Это я, — быстро сказал Гхош. — Знаешь, что у меня за пациент сегодня?
Он изложил ей суть.
— И к чему мне все это знать? — Хема даже не дослушала до конца.
— Хема, ты меня поняла? Нам придется оперировать. Это наш долг.
Молчание. Он добавил:
— Они на все готовы. Идти им некуда. И они вооружены.
— Если они на все готовы, пусть сами вскрывают брюхо. Я — акушер-гинеколог. Скажи им, что у меня на руках двое новорожденных близнецов и я не в состоянии оперировать.
— Хема! — От ярости Гхош позабыл все слова. А он-то думал, она на его стороне. Хотя бы в том, что касается заботы о больных.
— Ты хоть понимаешь, что на меня свалилось? — спросила она. — Через что я прошла вчера? Тебя там не было, Гхош. Теперь я в ответе за каждый вздох малышей.
— Хема, я и не говорю…
— Ты проведешь операцию, старина. Ты ассистировал ему при завороте кишок, ведь так?
Разумеется, она имела в виду Стоуна.
Тишину нарушало только его дыхание. «Неужели ей все равно, если меня застрелят? Откуда такое отношение? Словно я враг. Словно я причина вчерашней беды. А может, я и полковника сюда пригласил?»
— Что, если мне произвести резекцию и анастомозировать толстую кишку? Или выполнить колостомию?[51]
— Я после родов. Нетрудоспособна. На работе отсутствую. Меня нет сегодня!
— Хема, мы обязаны… пациент… клятва Гиппократа… Она горько рассмеялась.
— Клятва Гиппократа актуальна, если сидишь в Лондоне и пьешь чай. Какие еще клятвы здесь, в джунглях! Я знаю свои обязанности. Больному повезло, что у него есть ты, вот все, что я могу сказать. Все лучше, чем ничего.
И повесила трубку.
Гхош был специалистом по внутренним болезням, от и до. Инфаркты, пневмонии, неврология, лихорадочные состояния, сыпь, непонятные симптомы — здесь он был в своей тарелке. Он мог диагностировать, показана ли операция, но его не учили оперировать.
В лучшие дни Миссии, стоило Гхошу заглянуть в операционную, как Стоун моментально ставил его ассистентом. Это позволяло сестре Мэри немножко отдохнуть и вносило разнообразие в жизнь. Присутствие Гхоша нарушало благопристойность операционной, придавало всему какой-то карнавальный оттенок, но Стоун не возражал. Гхош сыпал вопросами, при нем Стоун разливался соловьем, наставлял, даже предавался воспоминаниям. По ночам Гхошу случалось ассистировать Хеме, если приходилось в экстренном порядке делать кесарево. Хема посылала за ним и при обширной резекции раковой опухоли яичников или матки.
