— Пойдем уже, каратистка, — усмехнулась Дарья. — Нас кузнечики и бабочки заждались.
Она взяла довольно увесистую корзинку. На мгновение на лице Киры появилось недовольство, но возражать она не стала.
Когда вышли из дома, им махнул рукой Эдик, приветствуя. В черных солнцезащитных очках и с выпирающими из-под футболки цвета хаки мышцами охранник был похож на молодого Шварценеггера. Они, улыбаясь, помахали в ответ, а Кира еще и выкрикнула, растягивая слова:
— Здра-асте, дя-ядя Э-эдик!
Дарья запрещала ей обращаться к охранникам на «ты». С ее точки зрения, это выглядело как проявление избалованности. На «ты» можно только с Лешкой, он по-всякому «вы» не признавал.
Солнце палило вовсю, над клумбами с астрами и пионами порхали бабочки-капустницы, перелетали с цветка на цветок шмели. На вымощенной плиткой дорожке, ведущей в вишневую рощицу, деловито чирикая, суетилась стайка воробьев. Лето шагало по земле в полный рост, двигаясь к полудню, дыша зноем.
А Дарья с дочкой шагали к заветной поляне. Кира, как речевку, повторяла строфу из выученного вчера стишка:
— Празднуя луны восход, под веселый щебет птичий звери водят хоровод на поляне земляничной…
Ее голос был звонок, глаза сияли, словно вобрав в себя чистоту июльского неба.
Обошли оранжерею — стеклянный памятник давным-давно усопшим экзотическим растениям. Лет пять назад Дарья пыталась сделать в ней уголок тропического рая, но потом забросила это занятие: гибискусы, орхидеи, монстеры росли убогими, а Артур приглашать специалиста-садовника отказывался напрочь: «Пустая трата финансов!» Достаточно того, что он согласился раскошелиться на строительство этого стеклянного чудовища. Оранжерея, как и неработающий, поросший мхом фонтан в западной части участка, была теперь для Дарьи олицетворением завышенных амбиций.
А вот и поляна.
Дарья отметила, что в жизни за высоким забором есть свои плюсы — чужак не осквернит своим присутствием особенный для хозяев клочок земли. Да, эгоизм, но безобидный и не лишенный сентиментальности.
Травы здесь никогда не касались ножи газонокосилки. Возле дарующего тень ветвистого клена разрастался живописный кустарник черной смородины. А далее, до самого овитого плющом забора, высились стебли борщевика с огромными зонтиками белых соцветий.
Дарья расстелила на траве покрывало, выложила из корзинки снедь. Под аккомпанемент стрекота кузнечиков Полянкин день начался.
Во время еды болтали и много смеялись. Смеялись порой без повода, просто потому что было хорошо. А потом разлеглись на покрывале и молча глядели на небесную синь, среди которой резвились ласточки.
