Эксперимент №15. Жизнь в настоящем
«Будущее тревожит нас, а прошлое нас держит. Вот почему настоящее ускользает от нас».
Гюстав Флобер
Я - не писатель. Я плюнула в лицо тщеславию, я бросила эго догорать на собственном пепелище и поняла, что у меня есть теперь все, чего мне не хватало, чтобы стать счастливой - у меня есть «я». Чистое, без всяких примесей и шелухи. Без общественных предрассудков и родительских ожиданий, без зудящего желания сделать в этой жизни что-нибудь значительное, без сковывающего страха уйти, как все: тихо, незаметно, банально. Все это исчезло в тот момент, когда я поняла, что я - не писатель, что я теперь никому ничего не должна. Даже себе! Потому что я - не писатель! Господи! Как же я счастлива от того, что теперь не нужно судорожно выжимать из трех часов свободного времени в день, когда дети спят, четыре на проработку новой главы. Не нужно посыпать голову пеплом за то, что из них я действительно писала только один, а все остальное время ходила от компьютера к холодильнику, от компьютера до шкафа со сладостями, от компьютера до часов, чтобы посмотреть, когда же кончится это долженствование.
Больше нет нужды ходить! Можно сесть на диван и почитать книгу. Потому что мне это нравится. Можно включить телевизор и посмотреть теннис, потому что его
люблю. И делать все это, не отвлекаясь на крики совести и чувство вины. Я никому ничего не должна. Ни обществу, ни себе. Я больше не писатель!
Такой легкости я не чувствовала с четырнадцати лет, когда я решила, что обязательно стану писателем. До этого я делала, что мне нравится: хотела рисовать -рисовала, хотела играть - играла, хотела фотографировать - фотографировала и даже училась я с удовольствием. Потом пришла пора полового созревания и мне, как и всем подросткам этого возраста, захотелось стать чем-то больше, чем то, чем я была. А была я долговязой отличницей из девятого «В». И это совсем немного, если учитывать тот факт, что отличниц в возрасте четырнадцати лет ценят так же, как лягушек на болоте, пусть даже если они потом окажутся принцессами.
В четырнадцать лет все хотят быть, как минимум, Наполеонами. И нет в этом желании ничего плохого, если бы не одно «но»... У Наполеона был свой путь и, как мы знаем из истории, не самый успешный и счастливый. Но в четырнадцать мы изучаем его путь в Москву, не из Москвы. Поэтому и сами хотим добраться, как минимум, до столицы, а там разберемся. Мы хотим быть такими, как другие. Мы хотим быть кем угодно, но только не самими собой. Кто-то возвращается к себе. Кто-то навсегда остается «Наполеоном» - честолюбивым, тщеславным, безголосым. Без голоса внутри. Без внутреннего голоса.
