Впрочем, что тут поделать, если Господь одарил и статью, и силушкой, и разумом редким. Нельзя талант мордовать тяжким трудом. Грех это. Да и не сказать, что за письменным столом, такое уж простое житье. То одна лишь видимость.
— Ну здравствуй, брательник. Да не дави ты так, задушишь.
— Как хорошо, что ты приехал.
— Ага. Мне и самому радостно, — продавливая во внутрь образовавшийся в горле комок, произнес Иван. — Вот держи, — протянул он младшему брату футляр обтянутый черным бархатом.
— Что это?
— Готовальня, от лучшего голландского мастера. Выполнено все с тщанием. Глаз радуется, и сам в руки так и просится.
— Спасибо, братец, — буквально впившись взором в блестящие серебром на четном бархате инструменты, восхищенно произнес парень.
— Ну что, Митя рассказывай, как у тебя дела?
— Да замечательно все, — с явным сожалением, прикрывая крышку готовальни, начал отвечать Митя. — Учусь, понемногу. Да свое создаю. Дядька Серафим меня в мастерскую невозбранно пускает, и помощников выделяет не скупясь.
При этих словах Миронов и ус подкрутил, и бородку огладил. Приятно мужику. А кому неприятно доброе слово? То-то и оно.
— Это ты сейчас меня коришь, — скосив на брата ироничный взгляд, поинтересовался Иван.
— Скажешь тоже. Разве-ж я без понятия. Просто, сейчас в мастерских попроще, заказов казенных нет.
— О как! Серафим?
— Ну так, Архип Алексеевич в приказную избу с челобитной, мот так и так, переезжать собираемся. Какие уж тут казенные заказы. Вняли. Потому только так, текущие и ладим.
— Ясно. Значит, решили под шумок от казны откреститься, и нормальных заказов нахвататься. Чего смотришь на меня. Заказов нахватались?
— Ну-у, не без этого.
— И много чего еще невыполненного?
— Достанет.
— Ну так отказывайся от заказов. Завтра же начинай сворачивать мастерские. Вскорости суда прибудут.
— Да как же это, — едва не всплеснув руками возмутился Серафим.
— А вот как я сказал, так и делай, — жестко припечатал Иван. Русским языком сказано было, в конце мая, как погода установится, начинаем переезд. А вы чего учудили?
— Так уговор с купцами. Они же неустойку затребуют.
— Значит заплатим.
— Но…
— Серафим, вот ни разу я так-то не сказал, но ты видать позабыл, кто тут хозяин. Выполнять! Все. Свободен.
— Братец, ты хотя бы представляешь во сколько выльется отказ от договоренностей? — Проводив взглядом Серафима, поинтересовался Митя.
— Подозреваю, что дорого. Батюшка добро дал, а Серафим и рад стараться. Ничего. Уж как-нибудь. За мной тянется слава государственного преступника, хоть какая-то польза. Глядишь, поумерю пыл купчишек. Чай они серебро вперед не давали. Что? Давали? Н-ну батя. Плевать. Переиначивать не стану.
