Главным героем пьесы был интеллектуал-«попутчик», профессор Бородин (в нем публика могла узнать физиолога Ивана Павлова). Бородин утверждал, что людьми руководят безусловные стимулы: любовь, голод, гнев и страх. В кульминационной сцене профессор поднимался на трибуну, чтобы рассказать о своем сенсационном открытии: все советское общество поражено страхом. «Восемьдесят процентов всех обследованных живут под вечным страхом окрика или потери социальной опоры. Молочница боится конфискации коровы, крестьянин — насильственной коллективизации, советский работник — непрерывных чисток, партийный работник боится обвинений в уклоне, научный работник — обвинения в идеализме, технический работник — обвинения во вредительстве. Мы живем в эпоху великого страха. Страх заставляет талантливых интеллигентов отрекаться от матерей, подделывать социальное происхождение, пролезать на высокие посты, — говорил Бородин. — Уничтожьте страх, и вы увидите, какой богатой жизнью расцветет страна!» В зале хлопали — не только игре актера Леонидова, но и содержанию речи профессора. Чтобы дать отпор реакционной теории, на трибуне появлялась старая большевичка Клара. Она громила бородинскую теорию эмпирикой: во время революционной борьбы настоящие большевики победили в себе страх, стали бесстрашными; новое общество отбросило старый мелкобуржуазный страх как пережиток. Бородин был раздавлен этим аргументом. Осознать правоту Клары ему помогала следователь ГПУ, показывавшая, что он стал жертвой антисоветского заговора. Бородин признавал свои ошибки и обещал еще принести пользу советской власти.
МХАТ взорвался овацией, занавес давали 18 раз, Афиногенова вызвали в правительственную ложу и поздравляли. На одно из следующих представлений пришел Сталин с женой и тоже остался доволен увиденным. В качестве награды за хорошую работу Афиногенова отправили в то самое путешествие по Европе, которое и вызвало раздражение у Булгакова.
Пока Афиногенов путешествовал по Франции, Сталин провел свою самую масштабную и неожиданную культурную реформу. Он разогнал существовавшие в стране художественные организации и объявил о создании профильных союзов для разных областей искусства. Всей литературой теперь должен был заниматься Союз советских писателей (ССП). Московские писатели ликовали: сталинское постановление ликвидировало ненавистный всем РАПП. Не стесняясь в выражениях, говорили о «Пасхе», «манифесте 1861 года»
