— Ещё бы, — поддакнул я.
— Летний домик — это нерентабельно. — Он снова задумался, теперь опустив брови. — Кажется, я смогу вам помочь. Недалеко от нас продаётся дача. Половина рубленого дома, в двух плоскостях, четыре комнаты, общая площадь метров пятьдесят. Просят за неё пять с половиной тысяч. За пять, я думаю, отдадут. Вот только — соседи... Вернее, соседка. Вторую половину занимает вдова драматурга Бубнова. Такой, знаете, неувядаемый божий одуванчик. Заговорит она вас до умопомрачения... Слушайте! — оживился главный. — А зачем вам половина дома?
— Да. Зачем? — сказал я.
— Покупайте уж сразу целый. Вот профессор Мышатников, я слышал, собирается продавать свой дом. Шесть комнат, веранда по периметру типа галереи, с зимним садом. Два камина — на первом и втором этаже. И всего — четырнадцать тысяч,
Фундамент каменный? — уточнил я.
— Шлакоблочный, — сказал редактор.
Так мы сидели с ним, вели приятный деловой разговор, легко перебрасывали туда-сюда тысячи, как два концессионера или два директора банка, — и только в коридоре я вспомнил, что четырнадцать тысяч — ведь это моя зарплата лет за семь-восемь, без вычета подоходного налога. Не мог не знать об этом и главный редактор. И тем не менее он не шутил, рекомендуя мне особняки с каминами. Да и сам я выслушивал его серьёзно, не остановил, не извинился: простите, мол, вы меня не за того принимаете.
Несомненно, с нами происходило что-то странное.
Хотя, с другой стороны... Главный редактор ведь тоже был не миллионером. Получал он ненамного больше моего, а дачу всё-таки имел. Да ещё какую! Не знаю, сколько он вложил в неё когда-то, но если сейчас я вздумал бы её купить, то вряд ли она обошлась мне дешевле профессорской. Снова получалась нелепица.
Обо всём этом я подумал, выйдя из кабинета главного редактора. Но подумал как-то мимолётно, не всерьёз, поймал себя на том, что даже насвистываю беззвучно, словно аккомпанируя своим скачущим мыслям... Мною всё ещё владело приподнятое настроение, возникшее после нашей солидной, красиво-небрежной беседы — беседы двух уверенных в себе, не мелочащихся джентльменов.
Забеспокоился я позже, когда через несколько дней докладывал на семейном совете о результатах предварительной разведки.
Совет проходил в квартире родителей жены.
Тёща, дымя сигаретой, раскладывала пасьянс.
Только что принявшая ванну свояченица сушила феном волосы.
Свояк, утонув в кресле по самую лысину, читал детектив и одновременно смотрел телевизор.
