Голова у него болела. Долгий путь и напряжение предъявили счет. Кофе оказался против ожиданий не таким уж скверным, несмотря на трудности военного времени, – Фалько предположил, что скоро испортится, и, заказав еще чашку, запил таблетку. Потом замер, не куря и не читая, стараясь, чтобы в голове стало совсем пусто, и стал ждать, когда подействует. Тут он и увидел перед собой темно-синие кители двух штурмгвардейцев с винтовками.
– Предъяви документы, – сказал один.
Он на вид был старше годами и носил усы, и это среди почти поголовно бритых служило верной приметой – у человека есть уверенность в себе и отличная республиканская родословная. Из-под козырька фуражки, удивительно подходя к избранному им роду занятий, недоверчиво и подозрительно смотрели темные глаза. В отличие от Гражданской гвардии, едва ли не в полном составе поддержавшей мятежников, Гвардия штурмовая осталась верна законному правительству и охраняла общественный порядок в «красной зоне», если эти функции не брало на себя одно из бесчисленных ополченских формирований, расплодившихся повсюду. Окинув их быстрым взглядом, Фалько заключил, что эти двое, не в пример патрульному на перроне, читать умеют. Профессионалы.
– Откуда будешь, товарищ?
– Из Гуадикса. Родных навещал. Дали увольнительную на шесть дней: мать умерла.
– Соболезную.
– Спасибо.
Гвардеец разглядывал документы, с особенной обстоятельностью изучая литер.
– А куда направляешься?
– Там же написано.
– Написано, но хочу от тебя услышать.
Сердце у Фалько забилось чаще. Но ответ прозвучал с ненатужным безразличием:
– К себе в часть. На зенитную батарею в Ла-Гии, под Картахеной.
– Как фамилия командира?
– Капитан Сехисмундо Контрерас Видаль.
– А здесь чего сидишь?
– Поезда жду. Похоже, опаздывает.
Гвардеец взглянул на газету и журнал, лежавшие на столике рядом с пустой чашкой.
– Оружие есть?
– Табельное, – Фалько без колебаний вытащил из кармана и показал свой «браунинг».
– Ездить не положено даже с табельным.
Фалько спрятал пистолет:
– Мне положено.
И достал из внутреннего кармана куртки особое разрешение. Гвардеец не сводил с него глаз. Нет, не с разрешения, а с самого Фалько. И тот без особого труда угадывал ход его мыслей. Такую бумагу кому попало не выдадут, так что, скорей всего, перед ним сидит человек непростой. И с хорошими связями где надо.
– Состоишь в какой-нибудь организации, товарищ?
Фалько извлек из клеенчатого бумажника книжечку с серпом и молотом на серой картонной обложке. Адмирал и соответствующий отдел НИОС расстарались, подумал он, оказались на диво предусмотрительны.
