Алексей просунул голову в квартиру и прислушался. Из-за плотно затворенных дверей в гостиную доносились мужские голоса. О чем шел разговор, понять было невозможно. Шумилов тихонько протиснулся через приоткрытую дверь в прихожую, там переобулся в домашние лайковые туфли и беззвучно прошел в ванную комнату, где бросил простреленный, выпачканный грязью плащ-пыльник. Там же он оставил велюровый пиджак, так и не очищенный до конца, пистолет и кастет. Лишние расспросы Агафона Иванова были сейчас ни к чему. Оставшись в рубашке и галстуке, Шумилов вернулся в прихожую и надел висевший на вешалке чистый плащ, переобулся в уличную обувь, вышел за дверь, которую плотно за собой прикрыл.
И только после этого дважды крутанул ручку звонка.
Звонок дважды звякнул, за дверью послышались торопливые шаги. Когда она распахнулась, на пороге оказался Александр Раухвельд. Не давая ему раскрыть рот, Шумилов как можно громче заговорил:
— Господи, неужели к нам пожаловал сам Агафон Иванов?
Он вошел в квартиру, принялся разуваться, продолжая без умолку говорить:
— Я еще из-за двери почувствовал запах самой дешевой солдатской двухкопеечной ваксы. И сразу решил, что к нам пожаловал агент сыскной полиции Иванов.
В дверях гостиной появился сам Агафон, недоверчиво оглядывавший Шумилова:
— Алексей Иванович, вы шутите, что ли?
— И даже не один, — продолжал разглагольствовать Шумилов. — Судя по оставленному на вешалке клетчатому плащу от «пажиет», компанию ему составил господин Гаевский. В нашей сыскной полиции он один такой манерный.
— Здравствуйте, наш полночный странник, — рядом с Ивановым в дверях гостиной возник упомянутый Гаевский.
— Уважаю вашего начальника Ивана Путилина, только его орденов и титулов вы, господа сыщики, никогда не соберёте.
Обменявшись такого рода любезностями, все трое прошли в кабинет Шумилова.
— Ну-с, господа, только не говорите мне, что вы отказались от кофе, коньяка и кренделей госпожи Раухвельд. В любом случае, ничего такого я вам предлагать не стану. Чем, собственно, обязан? — поинтересовался Шумилов.
— За вашей, Алексей Иванович, подписью пришло письмо на имя начальника сыскной полиции Ивана Дмитриевича Путилина, — осторожно начал Иванов. — Вам что-нибудь об этом известно?
— Разумеется! Я ведь сам его написал и послал… А что, требуются пояснения по тексту?
— М-да, — отозвался Гаевский. — С иллюстрациями и жестикуляцией. Мы видели Дементия. Хотелось бы узнать, кто и за что так его отделал?
