- Ой, пан хозяин!.. - завопила женщина. - Ради бога, не делайте этого, потерпите еще немного...
- Что значит потерпите?.. Я уже пять месяцев терплю...
- Может, господь бог сжалится над нами и пошлет моему старику какую-нибудь работу, тогда уж все заплатим...
- Работа... работа... - проворчал еврей. - Разве вы о чем-нибудь заботитесь?.. Разве не прогнали вы свою жиличку?..
- Правда ваша, хозяин, но и то сказать, такая она поганая была, что и вас, пан, и нас срамила. Смилуйтесь, пан Лейзер, - продолжала она, умоляюще складывая руки, - хоть над этой мелюзгой смилуйтесь!
Хозяин окинул взглядом комнату; теперь все обитатели ее были налицо. Трое худеньких ребятишек с непомерно большими животами забились между лоханью и столом, заваленным мокрым бельем. Четвертый лежал под какой-то черной ветошью в кровати, пятый - в деревянном ящике на соломе; а их несчастный отец, растрепанный, с нелепо торчащими усами, с испуганными глазами, стоял, прислонившись к печке, возле дырявого ведра, на котором только что сидел.
На важном лице еврея отразилось волнение.
- Что с этим? - спросил он уже мягче, указывая на ящик.
- Чего-то все кашляет, - ответила мать.
- А с этим? - указал хозяин на кровать.
- Это девочка, она нечаянно обварилась кипятком.
- Ай-яй!.. - вскрикнул хозяин и, повернувшись к Якубу, спросил: - Ну, а с вами что, Якуб?
Бедняга тряхнул головой и стал царапать скрюченными пальцами печку, но молчал.
- Да отвечай же пану хозяину! - вмешалась жена.
Якуб пошевелил губами, с тревогой уставился на хозяина своими круглыми, глубоко запавшими глазами, но продолжал молчать.
- Ну, оставайтесь с богом, - прошептал еврей и поспешно вышел из комнаты.
- Дай вам бог здоровья! - ответила, перегнувшись через перила, женщина, глядя вслед спускавшемуся по лестнице хозяину."
В сенях его остановил бондарь:
- Как там, пан Лейзер?..
- Помоги ему бог, несчастный это человек... - сказал еврей и пошел дальше.
* * *
- Ну, слава богу! - говорила пани Якубова, с ожесточением терзая какую-то подозрительного вида тряпку, равномерно и с силой дергая ее правой рукой, а левой прижимая ко дну лохани с водой. - Славу богу, счастливо день начался. Горячая вода есть, мыло тоже есть, и работа на целый полтинник, да и хозяин хоть месяц еще подождет. Франек... не разгребай палкой уголь, а то что-нибудь натворишь. Денька через два я вымою пол у лавочницы, так, может, она опять станет давать нам в долг, а может, и племянника своего - ну, того, что у фельдшера, - пришлет, чтобы полечил Юзю. Манюся, берись за картошку... Франек, сбегай-ка в лавку, выпроси буханку хлеба; деньги послезавтра отдадим... Мошкова говорила, будто этот племянник лучше всякого доктора; может, он и тебе, старик, что-нибудь посоветует.
