Рассердившись друг на друга или поссорившись, хотя и из-за пустяка, они тотчас хватались за пукко, но по большей части более благоразумные люди успевали их разнять прежде, чем дело доходило до серьезного кровопролития. Вспыльчивые квены, при малейшей возможности, мастерски всаживают нож в своего врага.
Шкипер Сальми чувствовал, что люди на борту «Филистера» были недовольны тем, что командиром катера был назначен такой молодой моряк, как он. Они считали, что любой из них был бы для этого более подходящим человеком, чем Сальми. Ни один из них, правда, не сказал этого прямо, но он заметил, что каждый раз, когда он входил к ним в каюту, становилось как-то тихо и пустынно вокруг него.
Если он предлагал им что-нибудь, говоря, что они могли бы заняться тем или другим во время стоянки, они односложно отвечали ему:
— Да, да!..
Он очень хорошо знал, что не обладает в глазах моряков никаким авторитетом. Ну, что ж! Он был уверен, что настанет время, когда покажет себя, и с нетерпением ждал подходящего случая.
Однажды Сальми вышел из каюты, где остальные, после целого дня безделья, собирались ложиться спать. Он вышел на палубу, чтобы посмотреть на погоду. Может быть, ему удастся подметить признак того, что уляжется, наконец, сильный морской ветер, но ничто не говорило о возможности перемены погоды. Пена так же, как и утром, колыхалась на хребтах волн, и волны были так велики, что иногда доходили до черного мола и обдували его своей белой слюной. И тогда казалось, что над неподвижной поверхностью бухты, за черной громадой мола шел дождь. Небо было попрежнему серо и низко висело над рыбацким поселком, так что высокие мачты русских шхун, казалось, упирались в него.
Сальми постоял еще немного и посмотрел на большую тихую бухту, в темной воде которой отражались красные фонари судов.
Когда он спустился в каюту, то застал там бодрствующим одного Мелькерсена.
— Вы не слыхали птичьего крика? — оживленно спросил он Сальми.
— Ни звука вообще не слыхал, — ответил Сальми.
— Значит и завтра лучше не будет, — проворчал старик, повернулся к стене и скоро захрапел.
IV. Нехватка приманки.
И все-таки случилось не так, как предсказывал Мелькерсен. На утро над спокойным и сверкающим морем встал ясный и светлый весенний день. «Большая мельница» на Северном полюсе перестала молоть. Все же в Северном Ледовитом море была зыбь — волны гигантскими складками подкатывались к молу, напоминая медленно приближающиеся колеса. Зеленовато-белая вода обдавала еще брызгами каменную стену, когда волны разбивались о нее. Но сегодня эти волны были уже гораздо слабее и не могли, как вчера, своими белыми гребнями залить мол. Со вчерашнего дня море снова стало ручным.
