- Вы молоды, - наконец сказал он. - Вам предстоит многое познать, на многое надеяться, во многом ошибаться. Ведь человек так устроен, что всю жизнь спотыкается именно там, где до него это же делали бесчисленные поколения предков. Но он не хочет верить им, потому как он молод и уверен в своей правоте, силе и, конечно, исключительности.
- Но я не понимаю...
- Когда я был молод, я был наивен и мечтал изменить мир. Все об этом мечтают. Особенно в те годы и в той стране. Я не был благонадежным гражданином по причине своего происхождения и потому не имел возможности совершить многое, что вменялось в обязанность другим. И тогда я избрал себе путь, на который никто не претендовал. Кто помнил о прошлом в стране строившей новое невиданное будущее? Все грезили светлым завтра, и я не был исключением, но я мечтал, вглядываясь в темные глубины тысячелетий, надеясь отыскать его там, будущее, канувшее в Лету.
Я прочел Кямран-бея, тогда я уже бредил тысячелетним Востоком. Узнал о таинственном "Асмаранде" и поклялся отыскать его и раскрыть его тайны. Долго путешествовал по Средней Азии, Закавказью, надеясь отыскать его следы. После войны меня заносило на Передний Восток, в Иран, Ирак, Афганистан.... Чем больше я узнавал о ней, тем больше мне хотелось узнать. Пока однажды, пребывая в нищих селениях Гуджарата, селениям, потерявшим счет векам, я не встретился с одним человеком. И после этой встречи я осознал, сколь безумна моя идея. И тогда я тихо уехал прочь.
- Отчего же безумна? Неужто вы полагаете, что мир переменится, открой мы ковчег сейчас?
Вячеслав Соломонович долго не отвечал, медленно помешивая ложечкой чай. И, наконец, произнес:
- Боюсь, что вы не поймете меня. Мои страхи кажутся вам нелепыми, еще бы, ведь они целиком и полностью основаны на легендах и преданиях Гуджарата и Хорасана. Я не смогу вам рационально объяснить свою веру, ведь важны не только фразы, но сама обстановка беседы. Тот мудрец, с коим я повстречался в Гуджарате, многое рассказал о книге и о силе, запрятанной под серебряной крышкой ковчега. Просто рассказал, убедительно в той мере, в какой людям свойственно верить в невозможное, прибегнув лишь к помощи своего красноречия. К несчастью, я не смогу вас убедить, даже приведя его слова полностью, ибо вы заранее настроены отвергать мои доводы, - они не основаны на том, что вы называете "научными фактами". В тех краях никогда не видели "Асмаранд", но верят в его силу, ровно так же, как вы, никогда не видев элементарных частиц, верите в квантовую физику. И в точности так верю я сам. Так что, - и граф отодвинул чашку, - пускай мои сомнения и страхи останутся для вас простой причудой пожилого человека, недоступной пониманию окружающих.
