Возвратная волна | страница 8
Он похлопал Бёме по плечу и зарычал:
- Ха-ха-ха!
Они направились в сад. Им преградила дорогу какая-то бедная женщина и, бросившись Адлеру в ноги, прошептала сквозь слезы:
- Ваша милость! Хоть три рубля на похороны...
Адлер оттолкнул ее и спокойно ответил:
- Иди к шинкарю, там твой глупый муж изо дня в день оставлял деньги.
- Ваша милость!
- Делами занимаются в конторе, а не здесь, - прервал ее Адлер, - туда и ступай.
- Я была уже там, но меня прогнали. - И она снова обхватила его ноги.
- Прочь! - крикнул фабрикант. - Как работать, так вас не заманишь, а на крестины да на похороны умеете клянчить!
- Я после родов лежала, как мне было идти на работу?
- Не рожай детей, если тебе не на что их хоронить.
И он пошел в сад, подталкивая возмущенного этой сценой пастора.
Возле калитки Бёме остановился.
- Знаешь, Готлиб, - сказал он, - я не стану пить.
- А? - удивился Адлер. - Почему?
- Слезы бедняков отравляют вкус вина.
- Не беспокойся! Рюмки чистые, а бутылки хорошо закупорены. Ха-ха-ха!
Пастор покраснел, в гневе отвернулся от него и бросился обратно во двор.
- Стой, сумасшедший! - крикнул Адлер.
Пастор бежал к конюшне.
- Вернись же!.. Эй ты, дура! - позвал Адлер несчастную женщину, плакавшую у ворот. - Вот тебе рубль и убирайся отсюда, пока цела!
Он кинул ей бумажку.
- Мартин! Бёме! Вернись! Вино уже в беседке.
Но пастор уселся в свою бричку и, даже не надев плаща, выехал за ворота.
- Сумасшедший, - пробормотал Адлер.
Впрочем, он не сердился на пастора, который по нескольку раз в год устраивал ему подобные сцены при подобных же обстоятельствах.
"У этих ученых всегда не хватает какого-нибудь винтика в голове, думал Адлер, глядя на пыль, поднятую бричкой его друга. - Будь я ученым, сейчас у меня тоже не было бы ничего, как у Бёме, а Фердинанд мучился бы в политехникуме. Какое счастье, что он не ученый!"
Адлер посмотрел в одну сторону, в другую, потом на конюшню, возле которой возился работник, делая вид, будто старательно подметает, втянул носом фабричный дым, который донес к нему ветер, полюбовался на доверху нагруженные тюками подводы и направился к конторе.
Там он велел выписать на счет Фердинанда пятьдесят девять тысяч рублей и послать ему телеграмму, чтобы, как только получит деньги и расплатится с долгами, немедленно возвращался домой.
Едва Адлер вышел из конторы, старый бухгалтер (немец, лет пять носивший козырек над глазами и лет десять, а то и больше, сидевший на кожаном кругу), с опаской озираясь по сторонам, шепнул другому служащему: