- Который час? - спросил он соседа.
- Три четверти двенадцатого... Кончите вы сегодня работу?
- Кажется, кончу, - ответил Гославский. - Надо еще на волосок сточить... а у меня что-то двоится в глазах.
- От жары! От жары! - сказал сосед.
Он достал еще щепотку табаку, понюхал и вернулся к своему станку.
Гославский измерил диаметр обтачиваемого валика, пододвинул резец, зажал его винтом и снова пустил машину. После минуты напряженного внимания наступила реакция, и он стоя задремал, не сводя глаз с блестящей поверхности валика, на который падали капли воды.
- Вы что-то сказали мне? - спросил он соседа.
Но сосед склонился над своим станком и не слышал его вопроса.
Теперь Гославскому померещилось, что он дома. Жена и дети спят, на комоде горит привернутая лампа, постель ему уже приготовлена. Вот стол, возле него стул... Он хочет сесть и отяжелевшей от усталости рукой опирается на край стола.
...В этот миг станок как-то странно заскрежетал. Что-то треснуло в нем, сломалось - и страшный вопль разнесся по мастерской.
Правая рука Гославского попала в шестерню, захватившую сначала его пальцы, потом кисть, потом локтевую кость. Хлынула кровь. Несчастный очнулся, застонал, рванулся - и упал возле станка. Одно мгновение он висел, словно прикованный к станку, но раздробленные кости и разорванные мускулы не могли удержать тяжесть, и он рухнул наземь.
Все это произошло в течение нескольких секунд.
- Остановить машину! - крикнул сосед Гославского.
Слесари, токари, кузнецы бросили работу и сбежались к раненому. Машину остановили. Кто-то вылил на Гославского ведро воды. С каким-то молодым рабочим при виде фонтана крови, брызнувшей на станок, на пол и на сгрудившихся людей, сделалась истерика. Несколько человек неизвестно зачем бросились вон из мастерской.
- Доктора!.. - молил изменившимся голосом раненый.
- Берите лошадей, скачите в местечко! - кричали обезумевшие рабочие.
- Кровь! Кровь! - стонал раненый.
Никто не понимал, чего он хочет.
- Остановите же, ради бога, кровь! Перевяжите руку.
Но никто не двинулся. Одни не знали, как это сделать, другие растерялись.
- Ну и фабрика! - вырвалось у соседа Гославского. - Ни доктора, ни фельдшера. Где Шмидт? Бегите за Шмидтом.
Несколько человек кинулись за Шмидтом, тем самым рабочим, который должен был заменять фельдшера. В это время старик кузнец, не потерявший, как другие, самообладания, опустился на колени подле раненого и пальцами сжал ему руку повыше локтя. Кровь стала течь медленней.
