- Пан Войцех! - воскликнула женщина. - Во веки веков...
- Просвиркой угости, Ганя, - сказал старик, протягивая руку.
- Я, с вашего позволения, пришел просить вас к нам на сочельник. И старуха моя, с вашего позволения, и Зося, и все остальные (чтоб у меня ось лопнула в пути, если вру), все скопом просим вас. Вот как!
Закончив свою речь, он сплюнул сквозь зубы.
- Но, пан Войцех, мы не смеем вас стеснять...
- Ни к чему это вы! (Чтоб мне сапом заболеть!) Я без вас не уйду.
- Мы всегда дома... - робко пробовала возражать женщина.
- Дома, дома - ну и что из того? Пусть меня заставят евреям воду возить, если вас тут кто-нибудь держит на привязи. Ну же!
Невозможно было дольше сопротивляться такому идущему от чистого сердца приглашению. Старик взял дочь под руку, внучку за руку, и они вышли.
Во дворе шествие столкнулось с нами.
- Да благословит вас бог! - крикнула Вигилия.
- Господь воздаст вам, - ответил пан Войцех, внимательно приглядываясь к нам. - Нищие какие-то, - добавил он немного погодя. - Пойдемте же и вы с нами (задави меня телега), подкрепитесь немного.
Вигилия последовала за ним с нескрываемой радостью, а я за ней с отчаянием в сердце, так как приглашение это чертовски поколебало веру, которую мне внушали моя шуба и шапка.
Не успели мы войти, как нас гурьбой окружили люди.
- А что? - кричал торжествующий Войцех. - Не говорил я (чтоб мне из пекла носа не высунуть), что господа не побрезгуют нами.
- Ганя!.. Ганя... - визжали дети всех возможных возрастов.
- Ганя! У меня для тебя есть позолоченные орехи.
- А y меня лошадка...
- Ганя... А у меня...
- Постойте, люди добрые, у порога, - сказала нам пани Войцехова, дама с красным носом и впалыми щеками.
- А это, - обратился Войцех к гостям, - это пан Владислав.
- Владислав Дратевка! - важно представился прилизанный юноша в светлой куртке и юфтяных сапогах.
- За моей Зоськой ухаживает, - добавил пан Войцех.
Кругленькая девушка, которую назвали Зосей, сделалась красной, как свекла.
- Милости просим к столу, - приглашала хозяйка.
Когда старшие уселись, а вслед за ними примостились кое-как у стола и дети, пан Войцех начал:
- Благослови, господи боже, нас и эти дары...
- Мамуня!.. Стах все ушки вылавливает из моего борща...
- Замолчи, Франек, не то как тресну! Благослови, господи боже...
- Ванда, не толкайся! - закричал еще кто-то из детей.
Пану Войцеху с большим трудом удалось окончить начатую молитву, для чего потребовалось предварительно оттаскать за волосы две-три детских головки. Наконец принялись за еду; дали и нам, дали и кудлатой собачке, которая, поджав хвост и насторожив ухо, не спускала глаз со стола.
