и зимой, вокруг пестрая рябь скал и обрывов, бурых, кирпично-красных;
кажется, что они раскалены, даже если скулы сводит от ледяного ветра.
Внизу, под обрывом террасы, катит свой расплавленный суглинок мутный
Нарын. Так глубоко ушел он в горную твердь, что в городе, стоящем на реке,
реки не видно и не слышно; не так ли вообще складывались прежде
отношения Нарына и земледельца — видит око, да зуб неймет?
Сразу за Таш-Кумыром начинаются безлюдные однообразные горы,
только теперь не красные, а темно-серые, серые, круто сложенные
растрескавшимся сланцем и плитняком. Они тянутся двадцать, тридцать,
57
шестьдесят километров; не сразу укладывается в голове, что едешь вдоль
гигантского спила Ферганского хребта, разрезанного рекой. Но едва
сланцевые кручи пошли на убыль, едва поманила просветом приблизившаяся
долина речки Кара-Су Восточная, как впереди, закрывая небо, вздыбился
мраморный горб Атойнанского хребта, перехлестываясь на левобережье
Нарына горой Чон-Тегерек.
С такой дикой мощью, с такой угрозой и неподступностью громоздится
поперек нарынской долины каменный монолит, что строители дороги Ош —
Фрунзе не рискнули следовать за рекой. Они перебросили через Нарын под-
весной мост, пустили шоссе по левобережью, а потом через сургучно-
красные кручи перевала Торпу увели трассу в ущелье Кара-Су. Отсюда без
особых трудностей можно миновать кряж Чон-Тегерек и в несколько
серпентин перевала Кок-Бель перемахнуть в долину Кетмень-Тюбе.
Такие долины геологи называют впадинами. Громадной глиняной чашей
лежит Кетмень-Тюбе в оправе смыкающихся со всех сторон гор, кажется,
самой природой созданная для того, чтобы стать морем. В прежние годы,
когда о мостах через Нарын мечтать не приходилось, людям ничего не
оставалось делать, как все же пробить дорогу вдоль реки через теснину. По
ней и ездили в Кетмень-Тюбе. О дороге рассказывали всяческие страхи, и
каждый поворот ее отмечен в памяти старожилов сорвавшимися в Нарын
автомашинами, погибшими под обвалами путниками. И когда появилась
новая дорога, о старой тут же забыли; теперь ею пользовались лишь
охотники и пастухи, стоявшие со скотом в урочище Токтобек-Сай,
расположенном сразу за тесниной. Да и для них дорога стала нелегкой. Она
где сползла с осыпями, где оказалась заваленной камнепадами, где ее смыл
