альпинизма. Вспомнил книжку Абалакова. Свои восхождения на
Сулейманку. С детства, с тех пор, как себя помнит, влекли взгляд
заснеженные пики Кичик-Алая, на которые, оказывается, тоже можно
подняться... Неужели в Оше есть альпинисты?
—Да-а, — сказали ему в горкоме, — приехал один такой фанатик из
Фрунзе. Будем проводить сборы общественных инструкторов. . Маречек,
слышал?
Тут вспомнил, что слышал. Давно, чуть ли не десять лет назад. От
32
одного парня, Митьки Чечеткина, закройщика. Тот во Фрунзе учился, в
профтехучилище, там ходил в горы. На восхождения. Митька показывал
фотографии, и надо было видеть, как он ими гордился:
—Вот мы на самой вершине! Вот Маречек. А это еще один инструктор,
Шубин... А вот я!
Так Толя Балинский оказался в горах, в ущелье Киргиз-Ата. Инструктор
из Фрунзе Боривой Рудольфович Маречек прочел несколько обзорных
лекций, вывел на практические занятия. Оказывается, есть такая штука —
техника передвижения по травянистым склонам! Есть техника передвижения
по осыпям и снегу, по льду и скалам, есть обязательное, как закон, правило
трех точек опоры, не соблюдая которое нечего делать в горах.
Потом были восхождения. На две «единички». Это дало всем
участникам право на значок «Альпинист СССР первой ступени». Значок был
красивый, с двуглавым Эльбрусом и золотым ледорубом, он надежно
привинчивался к куртке, но Толя не обольщался, понимал, какой из него
альпинист. Пока.
У Маречека на выгоревшей штормовке голубел небольшой значок
«Альпинист СССР второй ступени». Это был невысокий, плотный,
общительный человек с приятным лицом, с зачесанными назад прямыми
светлыми волосами, которые то и дело приходилось поправлять рукой.
Веселый взгляд, неистощимое желание вновь и вновь рассказывать про горы,
про альпинизм; эта увлеченность не могла не передать слушателям, не
расположить к себе.
Сами горы Толю разочаровали. Он готовился к встрече с грандиозными
скалами, с жуткими трещинами и карнизами, с теми бергшрундами и
жандармами, о существовании которых узнал еще из книжки Абалакова.
Ничего этого не было, и даже на Сулейманке он испытывал куда больше
страху, если, конечно, ввернуть с натоптанных троп.
А тут просто шли. Сначала по арчовым лесам, затем по альпийскому
лугу, по моренам, потом по крутой утомительной осыпи с раннего утра и до
