некому!
Он сам так называл свои поездки — экскурсиями. На створ приезжал,
как всегда, раньше всех и проводил там весь день. Ходил. Смотрел. И ни о
чем никого не спрашивал. Только слушал. И постоянно проверял себя.
Изощренно, казуистически расставляя себе ловушки с тщанием впавшего в
маразм экзаменатора, получающего наслаждение от тех затруднений,
которые испытывал ученик. Потом начал выдавать первые рабочие
предложения. Но, опять-таки не прямо, не от себя, он настраивал на них
собеседников, подводил к этим решениям и, когда товарищи нащупывали
окончательный вариант, получал возможность самым объективным образом
убедиться в том, что в системе его логических построений нет западающих
звеньев.
— Я про врача одного читал, — с невинным видом продолжал
Балинский, — он два года на столе пролежал. А потом надоело, встал и
пошел в горы. Может, и у меня получится, а, Дмитрий Владимирович?
31
НАЧАЛО. ПЕРВЫЕ «ЕДИНИЧКИ»
В тот день, 18 августа, когда Бушман попал в аварию, Балинского в
Кара-Куле не было. Он не дежурил у больницы, даже не знал ничего, да и не
мог знать, он тихо-мирно устраивался на ночлег в жесткой от мороза палатке,
иногда выглядывая и посматривая вниз, на оставшуюся глубоко внизу белую
ступень Памирского фирнового плато. Всласть чаевничая, балагуря с
товарищами, Толя чувствовал себя вполне счастливым человеком, и прежде
всего от ясного сознания того непреложного факта, что цель, к которой он
шел многие годы и до которой осталось теперь всего лишь два дневных
перехода, вполне по силам и, следовательно, никуда не уйдет...
...Когда-то Толя Балинский играл в футбол. Вернувшись после службы
во флоте, снова пришел на стадион, начал играть, но прежнего удовольствия
от игр уже не получал. Раздражали болельщики. Вернее, те накачанные
пивом субъекты, которые здесь, на трибунах, находили узаконенную
традициями возможность наораться матерно и злобно, выплеснуть на кого-то
все то жестокое и тупое, что таилось в их душах. Ненавидел подножку. Удар
в спину, удар по ногам вместо мяча, прочие «секреты мастерства», когда
человек как сноп валится на землю, корчится от боли, а все бегут мимо,
потому что игра продолжается, потому что все сделано «в пределах правил».
Но без спорта после флота не мог. А если не футбол, то что же?
Однажды в горкоме комсомола узнал об организации в Оше секции
