К и р и л л. Меня воспитывала бабушка, мать всегда была занята. Я читать научился не по букварю, а по письмам Кадмина. Если так, как вы говорите, тогда зачем же моя бабка прожила долгую и прекрасную жизнь? Зачем же я тогда?..
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Она любила его всю жизнь?
К и р и л л (кивает головой). Ведь только живое, обращенное к живому… Зачем же она тогда говорила: знай, что другому человеку всегда больнее, чем тебе, знай это, и ты никогда не будешь одинок…
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Мальчик… мальчик мой! Как это не фантастично, может, ты и прав…
Входят Ф е д о р и С т р у ж к и н.
С т р у ж к и н. В чем прав этот юноша?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (все так же задумчиво, указывает на портрет). В том, что она — Прекрасная Дама.
Ф е д о р. Отец, ты серьезно?..
С т р у ж к и н. О Антон Евлампиевич, сколько раз в жизни вас подводила доброта и интеллигентность.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. При чем тут моя доброта?
К и р и л л. Отчего вы так настроены против меня, Валентин Валентинович?
С т р у ж к и н. Я — против вас? А кто же, как не я, возился столько часов над грудой бумаг, которую вы привезли в этой вашей корзине? Кто, как не я, помог обнаружить в ней настоящее письмо Кадмина и добился его скорейшего опубликования?
К и р и л л. Не полностью.
С т р у ж к и н. Вот что… дорогой мой Кирилл, мы очень благодарны вам за вашу пылкую, как говорят в Конго, любовь к Кадмину. Но все дело в том, что Инна Таратута давно нам известна. Не только я, но все уважающие себя кадминоведы много раз проверяли эту версию. Господи, Антон Евлампиевич, вспомните материалы Пушкинского дома за тридцать седьмой год…
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (растерянно). Да, да…
С т р у ж к и н. Молодой человек, из вас со временем может выйти интересный исследователь. Но запомните, что доброта в науке губит человека.
К и р и л л. Покажите мне эти материалы. Кстати, и там может быть ошибка. Я даже уверен в этом.
Антон Евлампиевич и Кирилл идут в кабинет.
Ф е д о р. Говорят, в Непале собак едят. У меня такое впечатление, что мы тоже съели собаку.
С т р у ж к и н. Вопрос в чем… в чем съели собаку?
Ф е д о р. Ты о чем?
Стружкин смотрит на портрет.
Нравится Инна Таратута?
С т р у ж к и н. В каком-то смысле. Ведь это картина не какого-то провинциального художника, как заявил ты вчера со свойственным тебе апломбом, а подлинник известнейшего русского художника Валентина Александровича Серова. Вот так, мой злой мальчик. Полторы тысячи… не меньше.
