С этого дня завистники перестали бороться с захватчиками, силы оказались не равны перед мощью капитала, и постепенно весь берег был оккупирован беседками, настилами, бетонными плитами, причалами, пирсами с персональными хозяевами, оставив для бедных дачников только двухметровое пространство, по которому можно было спуститься к воде. Народ ворчал, но сделать ничего не мог, потому что у воды стояли шикарные дома, прекрасные двухэтажные особняки с глухими двухметровыми заборами до неба, а старой научной интеллигенции, составлявшей костяк СОТа, остался двухметровый спуск к воде.
На собраниях ничего решить не удавалось, потому что новая асфальтовая дорога к дачному поселку строилась на деньги нуворишей, и интернет провели тоже за их счет, и общественный колодец вырыли у заезда тоже за их, богатенький счет, и глухой ропот, конечно, раздавался, но никто из руководства СОТа к нему не прислушивался, так как зачем идти против ветра. Есть же небольшой спуск, и хватит.
Однажды к кому-то в гости приехала толпа загорелых и бесшабашных студентов, и, приняв на грудь энное количество горячительных напитков, они пошли купаться с чужого закрытого пирса, благо охранника на нем не было; возможно это был пирс Степана Антоновича. В ночи под звонкие крики и раскатистый смех они ныряли с головой, доставая ладонями песчаное золотистое дно. Степан Антонович, разъяренный вышел на крыльцо и бабахнул в небо из обоих стволов охотничьего ружьишка, но студенты не испугались и продолжали прыгать в воду с частнособственнического сооружения.
– Это мой пирс, – закричал хозяин и побежал за полицией, и та недолго думая приехала, хотя все знали, и полицейские тоже, что пирс построен неправильно, он не должен стоять здесь, на общественном месте, загораживая проезд машин так, что осталась только узенькая тропка между забором и камышами.
И студенты бы прекратили купание, если бы не знали об этом, но они знали и стали пререкаться с полицией, что, мол, так нельзя, это общая земля, а значит, с причала можно всем прыгать, а не только подвыпившим студентам, и полицейские их бы забрали, если бы буквально тут же, на глазах, вода не стала уходить от берега, обнажая песчаное, золотое дно.
За водой уходила рыба, лодки, яхты, катамараны осели на дно, подставив свои тонкокостные скелеты прохладному вечернему ветерку. На месте только что расстилавшейся глади залива образовалась узкая щель, едва залитая водой, и только бузотеры-лягушки радостно барахтались в грязи и весело квакали, несмотря на трагическое происшествие.
