Все население нашего дачного поселка наблюдало, как скорбная процессия змей медленно и грустно уползала в сторону Верхоянского болота под неунывающий хохот ежей.
А дядя Николай из комы вышел, вышел. Вышел и купил радиочастотные излучатели, чтобы распугивать гадюк. Установил их по всему периметру, но мы думаем зря он это сделал, потому что нет ничего надежнее пьяного ежа в деле борьбы с обнаглевшими змеями.
Боже, как красив наш дачный поселок, расположенный на берегу теплого Моршанского залива. Милые сердцу советские домики стандартной планировки, яблоневые сады, по осени полные спелых и увесистых плодов различных сортов, соловьи, разрывающиеся и голосящие по весне из каждого тенистого дерева, лодочки вдоль изрезанного берега, торчащие острыми носами из пышных камышей, рыбаки изумленно застывшие возле пластиковых складных удилищ и резвящиеся на мелководье дети.
Когда-то берег был пустынен, только осока и песочек, но кто-то из приезжих, неместный, построивший возле воды красный кирпичный особняк, решил сделать свой собственный пирс и положил широкие доски прямо на железные сваи, вбитые небрежно, но основательно темнокожими таджиками. Получился персональный спуск к воде, и можно было не раз наблюдать, как плотный загорелый мужчина в бейсболке «Майами Хитс» сидит на нем, болтая в воде ногами, и разглядывает синюю гладь залива, упирающегося где-то вдалеке, на уровне горизонта в противоположный берег, такой далекий и сладкий, как зарплата менеджера среднего звена. Легкая улыбка озаряет его лицо, и кажется, что он шагнул сюда с ярких обложек таблоидов и его жизнь, безусловно, удалась.
Однажды, видимо из зависти, кто-то поджег его деревянный настил, и едкий и вонючий дым под характерное потрескивание сухого смолистого дерева еще долго стелился над водой под терпкий и могучий матерок хозяина, но Степан Антонович привез груду щебня и самосвал бетона и создал уже пирс бетонный, чтобы никому неповадно было спалить его. Эти кто-то, видимо уже от бессилия, исписали сооружение Степана Антоновича гадкими словами, которые он закрасил. Слова стали появляться снова и снова на новых местах или даже на старых местах, прямо по крашеному.
«Что же делать с этими выродками?» – думал Степан Антонович, раз за разом покупая дорогую фасадную краску, и это бы продолжалось бесконечно, если бы на другом конце песчаного пляжа не вырос еще один причал, уже кирпичный, оранжевый. К нему была пришвартована красавица белоснежная двухмачтовая яхта, и у неведомых противников уже не хватало сил, чтобы бороться со Степаном Антоновичем и новым причалом. К тому же возле яхты ходил старенький сморщенный охранник в черной плотной мешковатой форме с дряхлой, но еще вполне себе ничего собакой Альфой – немецкой овчаркой с желтыми острыми клыками.
