Митька Лопатин отбивался от двух наседавших на него калмыков. Один из них, толстый, в погонах урядника, уже достал его шашкой в больное плечо. Видя перед собой перекошенные злобой скуластые с отвислыми усами лица, Митька чортом вертелся в седле, отражая сыпавшиеся на него удары. Он уже было начал сдавать, как вдруг вспомнил о висевшем на гайтане обрезе. Молниеносно перехватив шашку в зубы, он поднял обрез и с громом, словно ударила пушка, вогнал заряд в грудь противника. Другой, устрашась, бросился в степь.
В это время от города, развертываясь к атаке, подходила на-рысях головная дивизия корпуса Мамонтова.
Оглядев поле боя, Ока Иванович решил прибегнуть к маневру и подал знак. Трубачи заиграли отбой. Теперь стало видно, как по всему полю, отходя к далеким холмам и свертываясь в колонну, скакали буденновцы.
Белые с громкими криками кинулись следом за ними.
В эту минуту, стремительно вывернувшись из-за холмов, показались пулеметные тачанки. Как на крыльях, они вылетели вперед, рассыпались веером и, повернув на скаку, ударили по белым одновременно из тридцати пулеметов.
Гром покатился в степь.
Белые шарахнулись в стороны..
Но вряд ли и пулеметные тачанки спасли бы тяжелой положение буденновцев. Слишком велико было неравенство сил. А от Воронежа подходили все новые и новые полки.
Ока Иванович решил отходить, прикрываясь огнем. Запели трубы. Во все стороны поскакали связные и ординарцы с приказом отходить на вторую бригаду.
Но тут над желтеющими вдали холмами показался трепещущий кумачевый значок. Потом появилось несколько всадников, и вслед им с вьющимися по ветру знаменами в степь широким потоком хлынула конница.
Всадники стремительно приближались.
Все ближе накатывался грохочущий конский топот.
Впереди, клонясь над лукой и указывая шашкой направление атаки, мчался командир в черной папахе. Под ним птицей летела крупная буланая лошадь.
— Буденный! — крикнул Городовиков.
— Буденный! Буденный! — подхватили бойцы.
Все, даже раненые, бросились к лошадям.
Грозный крик пронесся над полем:
— Даешь! Ура! Бей!
Налетев ураганом, Буденный опрокинул и погнал белых к Дону.
Вскочив в седло, Митька увидел, как конная лава буденновцев, загибая фланги, захватывала белых в клещи.
Теперь все поле покрылось колыхающимися на галопе конскими крупами. Белые бросились к крутому берегу Дона. Задние сбивали передних и вместе с ними влетали в реку. В быстрой воде закружились лошади, люди. Блестящая поверхность реки сплошь покрылась плывущими. Тут и там показывались черные, за солнцем, руки тонувших.
