– Нет, – всхлипнула она.
Джонни взял ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.
– Ты мне веришь?
Она всхлипнула.
– Ладно.
– Ладно что?
– Я верю тебе, Джонни. Черт! Верю, – она вжалась ему в грудь, – но мне так паршиво. О, Кристо! Мне так паршиво.
Джонни погладил ее по спине.
– Я знаю, что тебе поможет, бейби. Давай убьем их, и потом я свожу тебя в лучший итальянский ресторан в этом паршивом городишке. Хочешь начать?
* * *
Бьянка несколько минут выбирала подходящее оружие – как ребенок, которому после истерики предоставили целую коробку игрушек. Она долго примерялась, разглядывая лезвия и ручки в скудном свете пыльных ламп.
– Джонни, милый, сделаем пару фоток в инстаграм?
Бьянка зажала в левой руке брюшистый скальпель. В правой она держала нож мясника – лезвие в два раза больше ручки, на стали чуть заметны пятна засохшей крови.
– Какой лучше оттеняет помаду?
Плечи у Джонни поникли, он обреченно вздохнул.
– Дорогая, заечка, солнышко, – он, как заклинание, проговорил каждое слово, – давай уже начнем резать. Иначе, клянусь, они уснут, и мы не дождемся криков.
Катя краем уха уловила информацию о криках, когда размышляла, как лучше развязать узел и быстро обезвредить Джонни с его пистолетом.
– Если вам нужны только крики, мы может сделать это и без ножа, – она сглотнула. На самом деле сейчас у нее в горле стоял такой ком, что она с трудом говорила.
– О, милая, нам нужны крики отчаяния, – объяснила Бьянка, – они гораздо вкуснее.
Катя нахмурилась, стараясь уложить мысли в голове. Они питаются криками? Так вот зачем все эти пытки?
– Могли бы добраться до «Диснейленда» и покататься на американских горках, – озвучила она свои мысли, – почему вы, демоны, вечно все усложняете?
Бьянка надула губы. Еще немного посомневавшись, она взяла скальпель и сделала несколько шагов к Вятскому. Тот начал брыкаться.
– Не дергайся, милый, или будет только хуже.
Бьянка срезала пуговицы с его рубашки, распахнула и открыла грудь.
Катя закрыла глаза. Это ее не касается. Вот вообще нисколечко не касается. Этот парень несколько недель назад пытался ее убить – может быть, ему будет даже полезно получить пару порезов. Поймет, по крайней мере, как это больно.
Нисколечко не волнует, не должно волновать.
Бьянка провела скальпелем по его животу снизу вверх, Вятский вздрогнул. Катя почти физически чувствовала, каково ему. Еще не боль, но ледяное предвкушение. Холодная сталь поднимается к горлу, вместе с ней страх, и ты знаешь – не веришь, но уже знаешь – следующее движение будет острым и обжигающим.
