Тропой священного козерога, или В поисках абсолютного центра | страница 69
2. «Ты познал огонь, — сказал он. — Что познав, приблизился ты ко мне?» — «Огонь познал я». — «Какой огонь познал ты?» — «Зрение». — «Каким становится тот, кто познал этот огонь?» — «Способным видеть становится тот, — ответил он, — зрение не покинет его».
3. «Ты познал огонь, — сказал он. — Что познав, приблизился ты ко мне?» — «Огонь познал я». — «Какой огонь познал ты?» — «Мысль». — «Каким становится тот, кто познал этот огонь?» — «Способным мыслить становится тот, — ответил он, — мысль не покинет его».
4. «Ты познал огонь, — сказал он. — Что познав, приблизился ты ко мне?» — «Огонь познал я». — «Какой огонь познал ты?» — «Слух». — «Каким становится тот, кто познал этот огонь?» — «Способным слышать становится тот, — ответил он, — слух не покинет его».
5. «Ты познал огонь, — сказал он. — Что познав, приблизился ты ко мне?» — «Огонь познал я». — «Какой огонь познал ты?» — «Огонь, который есть все это, познал я». Когда это было сказано, вниз спустился он, сказав: «Обучи же этому огню!»
6. Он сказал: «Поистине дыхание есть этот огонь. Поистине, когда человек засыпает, в дыхание входит речь, в дыхание — зрение, в дыхание — мысль, в дыхание — слух. Когда он просыпается, они вновь рождаются из дыхания». Это в отношении атмана.
7. Далее в отношении божеств. Поистине эта речь — огонь. Это зрение — это солнце. Эта мысль — эта луна. Этот слух — эти страны света. Это дыхание — этот ветер, веющий в этом мире.
8. Поистине, когда огонь следует своим путем, он входит в ветер. Потому и говорят об этом: «Это развеялось». Ибо вслед за ветром развеивается он. Когда заходит солнце, оно входит в ветер, в ветер входит луна. На ветер опираются все страны света. Поистине они вновь рождаются из ветра. Когда тот, кто знает это, уходит из этого мира, его речь входит в огонь, его зрение — в солнце, его мысль — в луну, его слух — в страны света, его дыхание — в ветер. Став этим, став среди них тем божеством, коим он всегда желал стать, он уходит прочь.
Однако Вяйно и Айварас с некоторым подозрением относились к моим силовым практикам, предпочитая более традиционные для нашей линии варианты. Вместе с тем, интересы дела вынуждали нас учиться отказываться от личных амбиций и взаимодействовать в поле общих перспектив. Мы, наконец, порешили, что агни-хотру я сделаю самостоятельно — когда Айварас и Вяйно пойдут на осмотр скальника у подножья Миродержца.
В этот день я с утра начал запасаться топливом. Его, в виде стеблей сухой соломы, было вокруг достаточно, однако для агни-хотры требуются серьезные костры, а не соломенные. Выручили руины располагавшегося неподалеку кишлака, где я обнаружил замечательные деревянные перекрытия обвалившихся крыш. Таким образом, к полудню я смог сложить по сторонам света четыре солидных дровяных кучи. Потом густо натерся растительным маслом, поджег с ритуальной мантрой костры и сел в центре агни-мандалы.