Девушка в зеленом берете потянулась, запрокинув голову, содрала берет и снова стала Киллером. Он подошел к Дону и затрещал, что вроде как поймал образ, интересный образ, кстати. Ромка – молодец! Эй, Ром? Слышишь?
Поднял вверх большой палец.
Ромка услышал. Посмотрел на Дона, помрачнел, мазнул злым взглядом по Киллеру…
Дон не успел даже подумать, что за муха укусила Ромку, как Киллер перед ним замер. Сузил глаза, раздул ноздри и показал взглядом на дверь.
Туда же устремились и взгляды всех остальных. И разговоры вмиг стихли.
Черт! Что там?
Дон обернулся.
И увидел входящих в актовый зал бешек с Поцем во главе. Рожа у фюрера была по-прежнему перекошена подобием улыбки, но только слепой олигофрен усомнился бы в том, что, будь у Поца возможность, он бы свернул шею и Дону, и Киллеру, и Киру с Ромкой, и своему же Витьку.
Атмосфера похолодела разом градусов на десять. Все музы, которые витали и подзуживали, разом заткнулись.
Одна Филька, по обыкновению, ничего в упор не замечала и всем то же советовала.
– Вот отлично! – обрадовалась она пополнению. – Так, вы пока в зал, а вы – на сцену, нам нужны еще придворные в свиту Орсино. И у нас все еще нет Оливии, кто хочет эту роль?
Бешки запереглядывались, замялись. Шутка ли, поцанам предложили играть девчонок!
Почти тут же поднялась рука, как на уроке.
Ариец. И выражение на морде – чистая Жанна Д`Арк перед сожжением на костре.
– Можно я?
Дону захотелось протереть глаза. Штандартенфюрер – Оливией, добровольно?! С ума сошел. Поц и Димоно-Колян тоже не поняли юмора: их верный соратник вызвался надеть юбку?! Такого не бывает. А раз не поняли и не поверили – заржали. Негромко, сегодня они вообще были тихие, как гадюки под колодой, и не менее гадюк приятные взгляду. А Ариец, вместо того чтобы воспользоваться возможностью для отступления и заржать вместе со своим фюрером, шагнул вперед и просительно поглядел на Фильку.
– Конечно, Эрик! – Филька просияла и протянула экземпляр текста. – Пока мы занимаемся четвертой сценой, прочитай пьесу.
Атмосфера в зале похолодела еще на пяток градусов, запахло вьюгой и Валгаллой. Рожа Поца перекосилась окончательно.
И словно его кривым отражением заледенел Ромка.
– Эрик отлично сыграет Валентина. А Оливию возьму я.
Все дружно уставились на него. На лице Арийца отчетливо прочиталось облегчение, на роже Поца – растерянность. Одна Филька посуровела.
– Нет. Рома, ты режиссер. Тебе нельзя отвлекаться на главную роль.
– Я справлюсь, Фелициата Казимировна! – в голосе Ромки послышались просительные нотки. – Роль не помешает режиссуре, к тому же Эрик… – Он смерил Арийца взглядом, явно намекая, что из него Оливия – что из коровы балерина. – Эрик слишком высокий.
