Феличе тоже прислушалась и пожала плечами:
– Рано, солнце еще не село. – Подразумевалось: «Мы сделали все, что могли».
– Надеюсь, все помнят о конвенции, – проворчал Сенсей достаточно громко, чтобы его услышали.
И словно в насмешку, частушки оборвались на полуслове, визгливо вскрикнула девица, пахнуло страхом и болью… Сенсей рванулся вслед за людьми, готовый растерзать наглую нечисть, но Феличе удержала его, вцепившись в шерсть на загривке.
– Поздно. Стой, да стой же! Поздно…
Вместо ответа Сенсей зарычал – без слов, но так, что искривившиеся сосны поспешно выпрямились, а туман втянулся в землю и затаился. На месте лесной нежити Феличе бы, пожалуй, сбежала. Вдруг не запомнил и не найдет? Хотя толку-то… уже запомнил.
Видимо, кое-кто тоже считал, что прятаться бесполезно.
– Не стоит так уж яриться, сударь, – прошелестел мягко-укоризненный голос.
От одной из сосен – справа, совсем не в той стороне, где исчезли люди, – отделился мужчина лет тридцати.
Длинное узкое лицо, светлая кожа, широкие светлые брови. Длинные ресницы. Яркие полные губы. Завораживающая полуулыбка. Стянутые в небрежный хвост рыжеватые волосы. Зеленый свитер нарочито грубой вязки. И «Никон» на груди.
Богема. Классический фотохудожник.
Вот только глаза… Миндалевидные, зеленые, как молодая трава, еле заметно мерцающие в тени. Странные глаза.
Но кто обратит внимание на такую мелочь? Кто заметит, что он и пахнет не как человек – ни примеси запаха тела. Легкий цитрусовый аромат, почти скрывающий запах тины, мокрой земли и начинающего преть камыша.
Впрочем, наблюдательные заметят. А остальные…
А остальные только что не дошли до опушки.
Что ж, если сегодня кое-кто предпочел сытный обед хорошему отношению Сенсея – это его выбор и его проблемы. Большие проблемы. Тонны на полторы зубов, когтей и злости.
Как удачно, однако, что Сенсей не человек и его эмоции Феличе не задевают, если она сама этого не хочет. Как и эмоции болотника и прочей нежити. А людей – живых людей – рядом уже нет.
Болотник словно услышал ее мысли. Улыбнулся, показывая зубы.
Наверняка болотники не едят стоматологов, подумала Феличе. Любой стоматолог заметит, что у собеседника нет коренных зубов. Только передние резцы, а начиная с четвертого – клыки. И неважно, что размер вполне обычный, человеческий. Редкая жуть, особенно когда в крови после обеда.
– Мы конвенцию не нарушаем. Люди сами пришли, знаки проигнорировали, уходить не собирались. Все было по закону, господа.
