– Может, светляки?
– Ты видел, чтобы они летали, попрано? – усмехнулся Гончаленков, - Это же не фронтовая авиация.
– А может волки?
– Может, но последних хищников тут видели еще при коммунизме.
– А может…
Старший лейтенант притормозил и в упор глянул на помощника:
– Если тебя так волнуют эти огни, давай остановимся, ты выйдешь и обследуешь ельник, а я завтра поеду на работу и заберу тебя.
– Нет, не надо, я просто так спросил, - перспектива ночевать в глухом лесу его не прельщала, - А вы завтра опять сюда едете?
Гончаленков поддал газа:
– Не «вы», а «мы». У нас нераскрытое убийство, совершенно с особой жестокостью, заявления о пропаже домашнего скота, одним словом работенки ого-го.
Калинки в сомнении потребил правое ухо:
– Труп – это дело ясное, а вот скотина нам нафига?
Участковый безысходно вздохнул:
– Я на должности своей до пенсии буду старлеем ходить, даже если раскрою сотню таких убийств, а вот ты так и останешься младшим сержантом.
– Это почему? – обиделся Калинкин, - Мне через два года старшину обещали.
– Настоящий старшина знает, что заявления от граждан нужно не только принимать, но и реагировать на них. Хотя бы делать вид, что реагируешь, и не важно, убийцу ищешь, пропавшую свинью или козу.
Калинкин принял к сведению полученную информацию и задал очередной вопрос:
– Как вы думаете, кто мог прикончить этого пастуха Шевелева?
Гончаленков ответил не сразу:
– Потенциальным убийцей может быть любой житель примерно от семнадцати до шестидесяти лет.
– Даже женщина?
– А почему нет? Я однажды видел расчлененное тело подростка, убийцей которого была семнадцатилетняя девчонка. Она убила своего младшего брата ножом, а потом разрубила его топором на части, закопав на стройке.
– Она была сумасшедшей?
– Нет. Брату родители купили навороченный мобильник за хорошую учебу, а ей за плохую запретили ходить на дискотеки в ночные клубы.
Калинкин нервно покрутил левое ухо:
– У меня тоже две сестры, и родители любят их чуть меньше, чем меня.
– Бывает, - посочувствовал Гончаленков, - А еще я видел тело старика, изрубленное до безобразия. Убийцей была жена, в свои семьдесят три она поддалась порывам ревности и нанесла супругу двадцать семь рубленых ран ножом для рубки мяса.
– Ну, эта точно сумасшедшая! – воскликнул Калинкин, - У стариков часто «кукушка стреляет».
«Старлей» покачал головой:
– Опять не угадал, судебная экспертиза признала ее абсолютно вменяемой.
Калинкин хотел реабилитироваться за неудачи в предыдущих версиях, поэтому продолжил начатый разговор:
