— Что это вы вытворяете?
— Мы прогоняем крота. — Еник с важным видом приподнял плечики.
— Кроты вредные, — выпалил Олин.
— Такие же, как я или вы, — проворчал дед. — Ничего-то люди не понимают.
— Ты куда? — поинтересовался Еник.
— Вот. — Дед брезгливо, будто дохлую ворону, приподнял хозяйственную сумку.
— Еня хвалится, что у вас есть пушка.
— Само собой, — осадил дед Олина.
— Я с тобой пойду. — Еник воткнул лопату в яму и повернулся к Олину. — Ну и копай сам, раз не веришь, что у нас есть пушка.
— Не ходи, — заныл Олин. — Если уйдешь, я не буду с тобой водиться.
Еник пренебрежительно фыркнул и взял деда за руку.
— Полчаса не можете дружно поиграть вместе, — проворчал дед. — А врозь пяти минут не выдержите.
Еник поднял к деду серьезное смуглое личико. Брови и волосы за лето у него выгорели добела.
— А у тебя есть товарищ?
Дед даже поперхнулся.
— У меня? — Потом он засмеялся и погладил Еника по волосам. — Как не быть… Только ты этого еще не понимаешь.
— Почему же? — по привычке возразил Еник.
К счастью, сидевшая под акацией собака налетела на черного кота, а от часовни с воем вылетела «скорая помощь», оглядывая дорогу фиолетовым глазом, и деду не пришлось ничего объяснять. Тем более он все равно не знал, что сказать.
* * *
Двор Яхима был загроможден всевозможными винодельческими снастями, сам он расхаживал по двору в синем фартуке, словно заведующий складом.
— Здоро́во, Яхим! — радостно окликнул его дед. — Как живешь?
Ему сразу стало легче от сознания, что земля, как ей и положено, по-прежнему вертится и время не остановилось в своем хлопотном беге, торопясь к сбору винограда.
— Твоими заботами… — недовольно проворчал Яхим. — А здоро́во, так здоро́во.
Яхим частенько бывал зол; с тех пор как его покусала собака, видимо, в крови остались капли ее злобной слюны.
— Что делаешь? — спросил дед, словно приезжий из города.
— Не видишь? — ощетинился Яхим. — Пришло наше время, черт побери, не так, что ли?
У деда даже ладони зачесались при виде золотистых гроздьев, нагих и округлых и совершенно беспомощных.
— Хороший у тебя урожай, — произнес он с трудом.
Яхим опустил в бочку шпагат, плеснул в нее ведро воды и стал раскачивать бочку, поставленную на старую шину.
— А ты как? Слыхал, будто нонешний год ты чуток поторопился со сбором?
Яхимову издевку дед проглотил с покорностью мученика.
— Деда, держи меня крепче, — прошептал Еник.
Дед глянул вниз, нашел Еникову руку и крепко ее сжал. Они держались друг друга.
