Она умерла три года назад, и земля, забравшая ее себе, была белая, как постель в свадебную ночь.
Никто из нас не знает, какова смерть на вкус, а кто знает — не скажет.
— Деда, а деда, — терпеливо и горестно повторял Еник, думая при этом, что дед становится совсем как папа.
Наконец дед улыбнулся и вроде бы даже увидел Еника.
— У тебя правда много денег?
Дед посадил Еника себе на колени.
— Мы с тобой самые богатые богачи на целом свете.
— Тогда ты, может, лучше купишь мне настоящего коня?
Дед растерянно ширкнул носом.
— Куда ж мы его денем? В кухне поставим, что ли?
— Мы построим ему домик. Олин нам поможет.
— А ты представляешь, сколько забот с настоящим конем? — Дед медленно, по частям, поднялся, кривя лицо и прислушиваясь к треску в суставах. — Поди сядь в холодок и карауль, чтоб не прилетели скворцы. Если что — сразу беги за мной в погреб.
Дед ушел, а Еник уголком глаза с уважением посматривал на стоящие наготове жестянки. Запрокинув голову, сворачивая шею, он со страхом высматривал скворцов. Напряжение сморило его, он заснул, даже не заметив когда. Трава была мягкая, а воздух пропитан запахом орехов.
* * *
Дед намазывал бочки льняным маслом и до блеска натирал их фланелью. Все бочки, одну за другой, он аккуратно уложил на подставки, закрепил краны, чтоб случайно не повернуть, и, наклонив голову, внимательно проверил, прочно ли каждая бочка улеглась на свое место.
В погребе он поддерживал больничную чистоту и порядок, это был его принцип. Он скорее напился бы воды прямо из Дыи, чем вина из липких стаканов, из побуревшего, с налетом, ливера или из погреба, где бочки окутаны белой плесенью и где стоит запах уксуса. А встречались ведь и такие погреба, и соответственно этому было в них вино. Истинные виноделы перевелись, и иным ловкачам нынче смешон любой, кто делает вино из винограда. Теперь научились ловчить с разными там эссенциями, растворами и сиропами, с алжирскими винами и бузиной, а главное — сахаром, на сахар легче всего было подловить расчетливых городских покупателей.
Начинал «химичить» папаша, а сын другого, не «балованного» вина уже и не знал. Чем пить такое «вино», дед предпочитал постоять, опершись о забор и любуясь природой. Или покупное! Стоило ему увидеть бутылку вина в витрине, как череп его начинал раскалываться по всем швам. Это вообще было не вино, а разбавленный раствор серы, обладавший одним преимуществом: такое «вино» могло месяцами валяться в магазине самообслуживания, его нещадно жгло солнце, высушивая пробки, а оно тем не менее выглядело сносно хотя бы внешне. Покупное вино! Деда передернуло, он поспешил плеснуть себе из кувшина, запить неприятный привкус во рту.
