Я внимательно выслушал всех, кто видел накануне вечером Степана Корнилова и его товарища, а также соседа Фомича, которому довелось говорить с другом Степана утром. Все они описывали одного и того же человека, разнились только в деталях. Прасковья, продавщица, говорила, что он хромал на левую ногу. Бабка Степановна, соседка слева, говорила, что на правую. Фомич, сосед справа, утверждал, что он печатал шаг, как бывший военный.
Пока они описывали друга погибшего, приехала пожарная команда. Они развернули шланги и стали тушить дом. Ко мне подошел старший расчета, я представился ему как майор полиции Михаил Андреев. У меня для такого случая липовые корочки были заготовлены. Сказал, что приехали в гости к Степану, когда увидели, что его дом горит. Отступать от первоначальной версии нельзя. Потом настоящие полицейские опросят свидетелей пожара и сопоставят показания. И у всех они будут одинаковыми. Это хорошо. Старший расчета майор Петр Иванов пообещал доложить, будет ли обнаружено тело, когда пожар будет потушен.
Я вернулся к опросу свидетелей, и через некоторое время меня осенило. Я, кажется, понял, о ком говорили все дачники. Я достал из машины досье, собранное майором Щегловым, и достал фотографию моего последнего подозреваемого, Павла Трофимова, главного оружейника Юго-Западной группировки повстанцев. Я показал фотографию свидетелям, и они все как один опознали в нем друга Степана.
Все элементы пазла встали на свои места.
Мы дождались, когда пожар потушили и пожарники вошли внутрь. Через несколько минут мы знали, что пожар имел искусственное происхождение, а главное, в доме есть тело. Погибший никак не мог выбраться из охваченного пожаром здания, поскольку его руки и ноги были связаны проволокой. Сомнений у меня не было, это был Степан Корнилов. И я также не сомневался, что наша крыса — это Павел Трофимов по прозвищу Прапорщик.
Свидетели показали, что у покойного Степана Корнилова был красный «Форд Фокус». Такие данные имелись и в досье, переданном мне майором Щегловым. Так что теперь на счету Павла Трофимова было не только предательство, работа на врага, убийство наших братьев, но и угон. Надо бы объявить машину в розыск, и тогда мы быстрее сможем найти ренегата. Но Щеглову сейчас не до меня. К тому же это не его территория. Так что придется ждать, когда приедет полиция, проведет следственные мероприятия и в процедурном порядке подаст машину в розыск.
Мы же не могли терять время. Прапорщик опережал нас на несколько часов. Я нашел в досье адрес его квартиры, и мы выехали в город. Гнать пришлось на пределе. Я чувствовал себя как герой сказки, который должен бежать изо всех сил, чтобы оставаться на месте. Мне казалось, что Трофимов смеется над нами. Что бы мы ни делали, как бы ни действовали, он всегда опережал нас на несколько шагов. В хитрости и уме ему не откажешь. Что могло толкнуть такого человека, как Прапорщик, на предательство? Вот самый главный вопрос. Надо не просто выкорчевать заразу под корень, надо понять причину, по которой она заводится. И тогда можно провести профилактику и не допустить ее появления в будущем.
