Протестуя против крушения духовных ценностей, Бернанос и Мориак освобождают католическую литературу от назидательных штампов, прославляя непостижимого Бога, спасающего развращенный грехом мир.
Другим способом бегства от мира становится «чистое» размышление, вызывающее отклик читателя не смыслом слов, а их игрой, пением, гармонией. Жан Кокто и Жан Жироду скрываются от грубой реальности в мире фантазий, а Соммерсет Моэм, услышавший «зов Таити», Пьер Бенуа, братья Таро и особенно Мальро ищут забвения в путешествиях к далеким берегам.
С другой стороны, появляются так называемые «дадаисты» — писатели, художники, артисты, протестующие против буржуазного порядка, несостоятельность которого доказала война. Они замыкаются в разрушительном отрицании всех моральных и эстетических ценностей, воспевая примитивизм. Преодолев «наивный анархизм» дадаистов, Андре Бретон публикует в 1924 году в Париже «Манифест сюрреализма», провозглашавший «полное освобождение духа и всего, что на него похоже» от разума и заявлявший, что реальность следует отныне искать в мечте и в сновидениях, прибегая даже к помощи гипноза. В стихах, написанных свободным стилем, такие поэты, как Поль Элюар, взывали лишь к чувствам, переживаниям и мироощущению людей.
Интеллектуальный протест против традиционных идей приводит некоторых сюрреалистов к протесту политическому и временному сближению с коммунистами (1925 г.). Повсюду в демократических странах, где существует практически полная свобода выражения взглядов, появляется так называемая «ангажированная» литература, пошедшая на службу либо к революции (Мальро и Арагон), либо к рабочему движению (международная группа «Кляртэ» — «Свет», основанная Роменом Ролланом и Анри Барбюсом), либо к воинствующим католикам (главные фигуры здесь Клодель, Мориак, Массис, Маритен и Блон-дель).
В побежденных странах, особенно в Германии, экспрессионизм очень быстро отказывается от сюрреалистической формы, заимствованной во Франции, в пользу объективной критики мира, который необходимо перестроить по меркам человека, освободив последнего от «объятий» государства. Обезличенная, «анонимная» сила государства должна служить личности, а не наоборот, как это показано в абсурдистском мире «Процесса» и «Замка» Франца Кафки.
По примеру науки, философии и литературы изобразительные искусства, отбросив груз традиций, обращаются к совершенно новым формам. В Парижской школе, собравшей на Монпарнасе художников со всего света, рождаются новые средства художественной выразительности. Поиск идет в двух направлениях —
