Когда его рассказ перешел от встречи с Фродо и его слугой к событиям в Хеннет-Аннуне, Пиппин увидел, что руки Гэндалфа, сжимающие резное кресло, дрожат. Теперь они казались белыми и очень старыми, и, глядя на них, Пиппин с содроганием понял, что Гэндалф — сам Гэндалф! — встревожен, почти испуган. Воздух в комнате был душен и неподвижен. Наконец, когда Фарамир рассказывал о своем расставании с путешественниками и их решении идти к Кирит-Унголу, голос его дрогнул, он покачал головой и вздохнул. Гэндалф встрепенулся.
— Кирит-Унгол? Долина Моргула? — опросил он. — Время, Фарамир, время? Когда вы расстались с ними? Когда должны они достичь этой проклятой долины?
— Я расстался с ними утром два дня назад, — ответил Фарамир. — Оттуда до долины Моргулдуина пятнадцать лиг. Если они двинутся прямо на юг, окажутся еще в пяти лигах западнее проклятой башни. Они не могли прийти туда раньше, чем сегодня. Может, и теперь еще не пришли. Я понимаю, чего вы боитесь. Но Тьма не связана с ними. Она началась вчера вечером, и прошлой ночью весь Итилиен накрыло Тенью. И мне ясно, что Враг долго готовил нападение на нас и час нападения был назначен до того, как путники покинули наше убежище.
Гэндалф встал и прошелся по комнате.
— Утром, два дня назад, и оттуда три дня пути! Как далеко место, где вы расстались?
— Двадцать пять лиг по прямой, — ответил Фарамир. — Но я не мог прийти быстрее. Вчера вечером я лежал на Кайр-Андросе, длинном острове на Реке, который мы удерживаем. Лошади переправились на другой берег. Когда наступила Тьма, я понял, что нужно торопиться, поэтому поехал с тремя воинами. Свой отряд я отправил на юг, чтобы усилить гарнизон бродов Осгилиата. Надеюсь, я не сделал ничего дурного? — он взглянул на отца.
— Дурного? — воскликнул Денетор, и глаза его сверкнули. — Почему ты спрашиваешь? И люди были в твоем распоряжении. Или ты хочешь знать мое мнение о всех твоих делах? Не скоро же ты обратился ко мне за советом. Ты говорил искусно, как всегда, но разве я не видел, как ты заглядываешь в глаза Митрандиру, будто спрашивая, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты лишнего. Он давно уже захватил твое сердце. Твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу. И мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на многие загадки. Увы, увы, Боромир!..
— Если то, что я сделал, вам не нравится, отец, — спокойно сказал Фарамир, — то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь тяжелое решение.
