— Вот катастрофу — ни-ни! Службу давно этой темой прессингуют, только кто же подпишется? Один пожар заранее погасишь — и сгорит все. И время, и Земля, и… — Лопатин махнул рукой. — Все сгорит… К счастью, до сорокового года мы местным правительствам не подчиняемся, а после, когда Служба существует легально, они уже и сами не просят.
— Просят, — возразил Олег.
— Ты про Крикову? Нет, Шорох, она не просит. Крикова, считай, третий человек в Европе, и вопросы финансирования Службы находятся в ее ведении. Не везде, а только в пределах пяти лет, но эти пять лет… там, видишь ли, половина нашего начальства окопалась. Просить Крикова не умеет, ей дешевле брать за горло. Хотя полтора миллиона евро — не так уж дешево.
— Вам и это известно…
— Как исторический факт. Сейчас тебе деньги не очень-то нужны, но в будущем не помешают.
— “Будущее” — термин антинаучный, Василь Вениаминыч.
— Вот стукнет тебе шестьдесят, тогда и посмотрим, — сердито отозвался тот.
Вода закипела, и Олег занялся чаем. У Аси наверняка вышло бы ловчее, по крайней мере она бы не пролила мимо чашки, но Лопатин загрузил ее работой под завязку и раньше вечера не ждал. Теоретически Прелесть могла бы вернуться и к точке старта, но при таком графике она рисковала всю жизнь провести в двух-трех неделях и состариться уже к Новому году.
— Меня еще один вопрос мучает… — признался Шорохов, медленно размешивая сахар.
— Так это же здорово. Когда перестанешь мучиться, я сам тебя и уволю.
— Ага… — проронил Олег. — Василь Вениаминыч… Вот свобода — это…
— Это категория больше бытовая, чем философская, — подхватил Лопатин. — Я понял, о чем ты. Уже допекло, да? Созрел?
— Мне кажется, ее просто нет, — серьезно ответил Олег. — Или… категория-то есть… Самой свободы нет. В принципе. Только слово… Один пшик.
Лопатин отложил дымящуюся трубку и слазил в пакет с печеньем.
— “Пшик”… — крякнул он. — Вот перед тобой сигареты лежат… — Он щелкнул по пачке “Кента”. — Можешь закурить? Прямо сейчас.
— Ну, могу.
— Можешь не закурить.
— Могу… — Олег пожал плечами.
— А можешь вообще целый день,…
— Ясно. И что?…
— Это и называется свободой, Шорох. Твоей личной свободой.
— Но ведь все уже сделано?
— Сделано тобой, а не кем-то другим.
— Все уже сделано! — с ударением произнес Олег. — Если смотреть из будущего, то каждая сигарета выкурена тогда, когда ей положено.
— Из будущего? — Лопатин словно бы удивился. — Ты отсюда смотри. Зачем тебе будущее? Узнаешь результат — не сможешь выбирать. Пока ты его не знаешь, ты свободен.
