Эти радужные намерения зажить по-новому разбил вдребезги телефонный звонок.
— Здравствуйте. Это Алексей Глинищев.
— Кто?
— Муж Алены Глинищевой. Вы были у нас недавно…
— Да-да… И что же?
— Понимаете… — неуверенно, мягким, как будто ватным голосом начал Глинищев.
Неуверенность и мягкость вообще были, кажется, доминирующими свойствами этого человека. «Тюфяк», — вспомнила Светлова определение Рины Васильевны.
— Я, наверное, не должен к вам с этим обращаться… Но дело в том, что я даже не знаю, к кому с этим можно обратиться.
— Что-то случилось?
— Понимаете, с Аленой происходит что-то неладное.
— А что именно с ней происходит?
— Она, понимаете… Словом, на нее напал какой-то странный страх.
— Страх?
— Да. Алена все время твердит о старике! Говорит, что видела его. Понимаете, я-то сам в эти суеверия фамильные не верю! Потому, собственно, и решил вам позвонить… Алена мне сказала, будто бы вы разыскиваете какого-то Старика… Ну, «настоящего». И вот я подумал, может, то, что Алена видела, как-то связано с вашим делом и вас заинтересует?
— Я приеду, — с ходу, не раздумывая, пообещала Светлова.
«А Алексис-то — вполне здравомыслящий человек, — с одобрением подумала Анна. — Может, он, конечно, и тюфяк, но, в отличие от своей жены, голова у него всякой фамильной ерундой не забита!»
— Я сначала подумал, может, надо к помощи медицины обратиться? Но Алена говорит: не надо, нас не поймут.
— Да-да, она права, — уверила собеседника Аня, — не стоит! Не поймут.
— А может, в милицию?
— Ну, это требует дополнительного обсуждения, — уклонилась от прямого ответа Светлова.
— Да?
— Да. А я скоро приеду, — пообещала она.
Лифт в доме Глинищевых не работал.
Хорошо хоть, это был всего-навсего четвертый этаж…
— Неотложную психологическую помощь вызывали? — пошутила запыхавшаяся Светлова, когда хозяйка квартиры открыла ей дверь.
— А… Это Алеша вам нажаловался! — Алена потерла виски. — Ну, заходите…
Под глазами у нее были синеватые круги, лицо осунулось, кончики пальцев подрагивали… Вид человека, который провел бессонную ночь, наполненную страхом и тревогами.
— Чай будете?
— Нет, благодарю, — поспешила отказаться от угощения Светлова. Сорта чая, которые пользовали в этом доме, не вызывали у нее энтузиазма. — Алена, ваш муж беспокоится о вас… Говорит, вас что-то мучает? Это правда?
— Не стоило, конечно, ему этого делать!
— Но почему же? Ведь с вами что-то происходит?
— Происходит, — медленно и неуверенно произнесла Алена, оглядываясь почему-то на дверь. — Но рассказывать об этом постороннему человеку… Право, я даже не знаю, стоит ли!
