— Это пока задаток. — Амфитея нежно поцеловала Тифона в губы. — Потом он обещал заплатить мне две драхмы, если я хорошо буду ласкать его по ночам.
— Кто — он? — спросил Тифон. — Тот купец, у которого я видел тебя вчера?
— Он не купец, он… — Она вдруг замолчала и закрыла рот рукой, оглядевшись.
— Что? — насторожился мужчина. — А кто же он тогда?
— Неважно. — Она опустила глаза. — Какое это имеет значение, если он платит мне деньги?
— Знаешь, Амфитея, — вдруг решительно сказал Тифон, — я не хочу, чтобы ты больше занималась этим… с другими мужчинами. Если хочешь, я один буду содержать тебя, пока не накоплю денег.
— Хочу. Она вздохнула. — Очень хочу. Но это не получится. Если кто-нибудь узнает, что ты хочешь завести семью, у тебя отнимут все и накажут. Разве ты сам этого не знаешь?
— Знаю, — хмуро ответил он.
— Тогда лучше все оставить как есть… Пока.
Он прекрасно понимал, что она права, что лучше поступиться малым, чем потерять все. Но после того, что он видел вчера, одна только мысль о том, что его возлюбленной будет обладать другой, приводила его в бешенство. Перед глазами темнело, кровь ударяла в голову, и злость переполняла нутро.
— Ты опять пойдешь туда сегодня? — спросила она.
— Да… Нет… Не знаю. — Тифон пожал плечами. — Он готов платить мне по пять драхм за один вечер. Это большие деньги, огромные. Но я не могу видеть, как ты с ним…
— Я очень прошу тебя, приходи, — перебила его Амфитея. — Мне будет спокойней, если я буду знать, что ты где-то рядом.
— Он что, бьет тебя в порыве страсти? — насторожился мужчина. — Ты только скажи мне, и я…
— Нет, не бьет. — Она нежно улыбнулась. — Просто… Нет, пустяки.
— Не пустяки! — настаивал актер. — Совсем не пустяки. Пусть я бесправный человек, пусть я даже не гражданин, но все равно не дам тебя в обиду. Что он делает такого, что тебе не нравится?
— Ничего. — Она пожала плечами и отвела взгляд. — Просто… Просто он иногда в порыве страсти говорит мне вещи, о которых потом может пожалеть. И я…
— Что такого он говорит?
— Ты же понимаешь, — улыбнулась Амфитея, — что знает волчица, того не узнает больше никто. Я не могу тебе сказать.
— Ну ладно, как знаешь. — Он грустно вздохнул: — Но только смотри не пожалей об этом, когда будет уже слишком поздно…
Она увидела его еще из окна вагона. Он стоял на платформе, сжимая в руках букетик цветов. Такой несчастный, потерянный, что у Наташи от жалости сжалось сердце.
После похорон отца все обрело для Наташи какой-то иной, новый смысл. То, что раньше казалось важным, обернулось пустотой, а незаметное выросло до смысла жизни. Безобразное расставание с мужем теперь выглядело смешным. Она как-то сразу забыла ванну, обличительную речь Витьки, обед из трех блюд и почти месяц жизни врозь.
