На её счастье, в обществе были те, у которых были деньги, и которые могли это сделать, не гнушались этого: протянуть руку чёрту.
«Сильные мира моего» – так Окин называла таких людей. Они были руками, она – маленьким разделом мозга.
Окин была благодарна системе за то, что узнала Грэма.
Грэм Питерс был астронавтом.
Окин поняла, что его просто подставили.
Грэм не хотел в это верить.
Окин знала это до того, как заговорила с ним впервые.
Оставшись наедине в своей камере, она закрывала глаза, снимала электронные наручники и выключала камеру. Редко – начинала бродить по другим камерам. Так она встретила Грэма.
Когда она встретила его второй раз – сняла ему наручники. Он удивился, её это позабавило. Она увидела, как он потёр запястья и посмотрел на камеру.
...
Одевать наручники на расстоянии она не умела, поэтому утром Система увидела, что у Грэма свободны руки. Такая мелочь, казалось бы, но Система была настороже. Беднягу затаскали по кабинетам, проверяя его умственные способности, допрашивая. У Грэма не было умения отключать электронику, это можно было сразу понять, взглянув на его простое, открытое лицо, но система спустила свору и долго гнала его по своим коридорам.
Окин стало очень стыдно, она ругала себя за проявление слабости.
Системе было проще списать всё на сбой электроники и заменить Грэму наручники.
На этот раз Система оставила Грэма в покое.
А он, выходит, узнал кое-что новое. И это знание далось ему почти даром. По крайней мере, Окин в это верила. Её баловство было всего лишь предтечей к знакомству. Он был классным и понравился ей. А Окин привыкла думать, что может почти всё: она не могла ничего, когда приходила к пониманию, что может не всё. Поэтому мысль о собственном почтивсемогуществе вошла в привычку – эта ложь самой себе была вынужденной мерой.
...
– Привет, это я сняла тебе наручники, – сказала тихо Окин, когда через несколько дней вклинилась своим подносом между Грэмом и ещё кем-то при раздаче завтрака.
Грэм на несколько секунд потерял дар речи, только смотрел на неё во все глаза.
– Правда? А зачем? – всё, что он нашёлся спросить.
– Извини, не смогла удержаться. Я думала, ты поймёшь, что утром их хорошо бы защёлкнуть.
– Как ты это сделала?
– Я всё могу.
– Тогда почему ты здесь?
– Именно поэтому.
– Почему не уйдёшь отсюда?
– Я забыла сказать, что почти всё могу. Почти – это не всё. И скорей всего, скоро меня выпустят. Адвокат, знаешь ли. Сделка с системой.
Грэм промолчал. Опустив голову, он смотрел на свои руки.
