— Да. Того, что был осенью. Из наших тут почти те же самые, что и на предыдущей фотографии, а это наши соседи из Брянского пехотного. Мы называли друг друга соседями, потому что квартировали рядом.
— Я помню, вы мне рассказывали об этом. А из других полков кто-нибудь был?
— Нет.
— Я посмотрел эти бумаги, тут памятные открытки, на одной, видимо, какая-то шуточная песня, под которой вы все подписались…
— Да-да, однажды Муравьёв сочинил на многих из присутствующих шутливые эпиграммы, и, чтобы не забыть, многие их записали.
— Я вижу, что в памятных открытках опять-таки подписи ваших сослуживцев, героями эпиграмм, насколько я понимаю, тоже являются ваши однополчане.
— Дайте-ка посмотреть, — я пробежался глазами по тексту, — да, тут все наши из гренадёрского полка.
— Из всего этого я заключаю, что фонд князя Вышатова собирал в один день офицеров из одних частей, сегодня, например, ваш полк и флотская бригада, завтра ещё кто-то и так далее, ведь он дает по два-три бала подряд, верно?
— Да. Вы же сами знаете, что завтра, в Набережном дворце будет такой же приём, который, если мы не найдём алмаз, может закончиться весьма печально для его превосходительства.
— А теперь я вас спрашиваю, Важин, что же случилось сегодня?
— В каком смысле?
— Почему вы оказались на балу сегодня? Должен вам сказать, что перед тем как поехать домой с площади, я обошёл дворец и зашёл со двора в людскую. Там я встретил Дуняшу, и попросил её оказать мне одну услугу, сказав, что это нужно для дела, которое я расследую для её хозяина. Она согласилась мне помочь. Я сказал, что хочу посмотреть на списки приглашенных назавтра и послезавтра. Дуняша сказала, что списки Брюсов положил в прихожей, и она сможет мне их принести, только ненадолго. Я переписал список в свою записную книжку. Послушайте. Тех, кто был сегодня, я перечислять не буду. Приглашенные на двадцатое, то есть на завтра, здесь — сплошь незнакомые или малознакомые мне, да я думаю и вам, имена. Далее. Приглашенные на двадцать первое, то есть на послезавтра: Головин, Сенявин, Бодянский, Муравьёв, Гриневич…
— Позвольте, позвольте! — я взял записную книжку. — Да тут же все мои гренадёры!!! И приглашены на послезавтра. Вы хотите сказать, что я пришел не в тот день?
— Вы думаете совсем не о том, Важин! Вам пришло приглашение, в котором было сказано: девятнадцатое, в три часа дня. Вы и пришли девятнадцатого в три часа дня. Дело в другом. Получается, что если бы всё шло как обычно, вы должны были быть приглашены на двадцать первое. И я вас спрашиваю, Важин, неужели же это случайность, что в приглашении была написана другая дата. После того, как Дуняша показала мне списки, и после того, как я примчался домой и, просмотрев ваши фотографии с прошлых вечеров, убедился, что всегда в один день приглашаются все офицеры одних полков, я считаю, что дата в вашем приглашении была изменена умышленно.
