— Но мы же с тобой утром можем определить, с какого участка эти ракеты взлетели.
— И что? — Мартин поглядел на Лайона с сочувствием. — Как вы докажете, что эти устройства там хозяин оставил, а не кто-то другой?
— Сплошная мистика. Давай поехали! — скомандовал О’Рэйли.
— Это еще что… — флегматично заметил Мартин. — Вот я недавно по вызову № 1 принимал покойничка. Его стали перегружать в холодильник, а он как запоет тоскливым женским голосом! Я смотрю на сопровождающего, тот смеется. «У ориенталов, — говорит, — есть обычай: такие игрушки усопшему подкладывать, чтобы не скучал. Теперь этот голос так и будет петь при любом движении, пока батарейка не сядет…»
— Да, а когда я здесь только начинал работать, — вспомнил Мартин, садясь в машину, — мы с Эриком обнаружили на одной из могил то ли кастрюлю-скороварку с каким-то циферблатом, то ли счетчик. Был циферблат, были провода и какая-то темная коробочка рядом. Мы бы это устройство в жизни не заметили, но кастрюля была никелированная, блеснула в лучах фонаря.
— Ну и что? Действительно бомба?
— К счастью, нет. Правда, тогда спецслужбы и саперы моментально приехали. И территорию оцепили, хоть ночь, и робота привезли — мы издали видели, как он работал. Но могла бы и бомба быть, я бы не удивился… Я же вам говорю: тут, на кладбище, многое происходит, о чем люди не догадываются, — заключил Мартин. — Но догадаются когда-нибудь…
* * *
Сотрудника страховой компании, занимавшегося расследованием, звали Дэвид Флеминг. С виду это был добродушный толстяк — такие люди производят впечатление непрерывно что-то жующих. При этом жевательной резинки они не признают. В своих офисах они постоянно жуют сэндвичи, сидя за рулем: достают из хрустящих пакетиков вяленое мясо либо соленые чипсы, дома… ну, дома их рот вообще не закрывается… Встречал Потемкин таких и в России, но все-таки в Штатах их было куда больше. Особенно забавно было наблюдать за ними в продуктовых супермаркетах — человек стоит в очереди на кассу, у него полная тележка всякой снеди, а он уже жует — то ли открыл коробку с печеньями, то ли просто надкусил персик, только взятый с витрины…
При этом, отмечал про себя Потемкин, обычно эти люди обожают разговоры о похудении и всяческих диетах. Их ну просто хлебом не корми — дай поговорить на эту тему. Теоретически они готовы сделать все что угодно, но только не ограничивая себя в процессе жевания — ни боже мой!
Флеминг, однако, разговоров о диетах не затевал. Появившись в кабинете Потемкина, он представился, вежливо произнес обычные, ничего не значащие фразы, и за это время его маленькие глазки увидели, кажется, все — и настольный прибор из карельской березы, и зеленого стекла сосуд для воды в углу кабинета — не стандартный, какие увидишь в любом американском офисе, а собственный, потемкинский, где на дне лежали какие-то предметы из чистого серебра — Потемкин с молодости любил серебряную воду, коллеги по Группе знали эту привычку. И три монитора полукругом на столе, вместо одного, обычного, и дополнительную видеокамеру…
