— Ладно, поехали! — вдруг прервал себя Мартин. — У меня сейчас по распорядку предпоследний патруль. Едешь со мной или здесь останешься?
— С тобой…
Проезжая по парку, Лайон с удивлением отмечал, как незнакомый еще вчера пейзаж становится привычнее… Даже в темноте! Вот тут, после левого поворота, надвинется громада мавзолея. Вот здесь направо — и открывается поле, Лайон знает уже, что на нем расположены два больших мемориала — дорога огибает их петлей, спуск вниз — а вот церквушка.
— Это здесь ты не любишь отмечаться? — весело спросил Лайон Мартина.
— Ага… Едем дальше! Проклятое место, говорил же я тебе…
— Да ладно… Если не хочешь — я сам пойду. Тем более там на стенке стихи Киплинга. А я их очень люблю. Ты знаешь Киплинга?
— На тебе палочку-отмечалочку, и иди сам… — Вопроса о Киплинге Мартин не услышал. Самолюбивый парень — из тех, кто не хочет показывать, что не знает хоть чего-то… — Вообще, — продолжал Мартин, — если ты со мной каждую ночь будешь дежурить, я хоть отосплюсь нормально.
— Боюсь, парень, тебе это будет невыгодно…
Лайон вылез из автомобиля и зашагал к церквушке. Действительно, такая темень вокруг — глаз выколи. И луч фонаря, вырывающий из тьмы надгробия, скульптуры, кусты, только подчеркивает непроходимость этой темноты. Где тут стена со стихами? А, вот…
Среди нас есть лгуны и немало воров,
И никто из нас не герой.
Но в жизни раз ждет гибель нас,
Что, надеюсь, не будет со мной…
Кому пришло в голову поместить эти гениальные строки на камнях кладбищенской церквушки?.. Ладно, но где тут кнопка отмечания?
Луч фонарика шарил по дверям, никак не находя блестящей металлической точки. Ага, вот она, слева…
О’Рэйли поднес к ней «отмечалку», но ожидаемого «бип» не было. Вместо обычного писка в тишине парка за спиной Лайона мелькнула вспышка, похожая на молнию, и прогремел оглушительный взрыв. Потом — еще один, поглуше. Свист, от которого заложило уши, и — бух! — высоко в небе повисли три белые ракеты.
О’Рэйли направился с фонарем в ту сторону, где была вспышка. Белый луч выхватывал из темноты букеты цветов, флажки, открытки, горящие фонарики, чуть теплящиеся свечи с язычками пламени, трепещущими на ветру. Нет, сейчас ничего не найдешь…
— Ну и шутки у вас тут, приятель! — обратился О’Рэйли к Мартину, неторопливо вылезавшему из машины. — Часто тут такие… спецэффекты?
— За всеми не углядишь. — Мартин безнадежно махнул рукой. — Кто свечи приносит, кто — шарики воздушные, кто вертушки. А кто-то вот пиротехникой занимается: когда свечка догорает, зажигается фитиль, запал — и пожалуйста… У корейцев, например, просто страсть к пиротехническим эффектам. А все потому, что дневная смена не контролирует обстановку как надо. Если глядеть повнимательнее, можно и нужно этих пиротехников отлавливать…
