Тут, конечно, конторка охраны мемориального парка «Изумрудные Луга», а вовсе не космический корабль, но к четырем часам утра Лайон О’Рэйли знал о своем партнере по дежурству больше, чем люди, проработавшие с ним годы. Мартин общался с О’Рэйли легко, а Лайон его не останавливал — ему был симпатичен этот сын состоятельных родителей. Он, казалось Лайону, в чем-то отличался от представителей своего поколения. О’Рэйли давно уже подметил для себя любопытный феномен: многие американские дети несколько задержались в некоторых сторонах своего развития, зато в других — да-а-леко ушли вперед от предыдущего поколения. Насчет того, куда ушли, это Лайон точно знал: интернетное поколение, которым печатать гораздо легче, чем писать на бумаге, люди, которые в правой руке постоянно носят телефон, который одновременно — и компьютер, и видео, и камера, и книга, и справочник, и Все-Что-Вы-Захотите! — нет, даже поколение Лайона не знало ничего подобного, а о более старших и речи нет. И вот доступность информации и перегруженность ею сыграли с этими ребятами злую шутку — информированные куда лучше, чем прежние поколения, они задержались в своем развитии — просто по-человечески. В отношении к родителям, к товарищам, просто к жизни, наконец… Отнимите от возраста нынешнего американского «ребенка» лет пять — и тогда вы получите нужную цифру. Ну ему, скажем, двадцать лет — относитесь к нему в некоторых аспектах жизни как к пятнадцатилетнему, и тогда все будет ОК.
Так вот, Мартин был вполне типичен для своего поколения — а все-таки ему этой пятилетней скидки делать было не нужно. Он и учился прилично, и специалистом, судя по всему, будет неплохим, и работал — никто его, как понял из разговора Лайон, на кладбище служить не гнал… И к родителям своим он хорошо относился, и к младшему брату.
А то, что он был настроен весьма критично ко всему окружающему — и к политике, и к устройству общества, и к «Изумрудным Лугам», и к порядкам здесь… Ну что ж? Если не в его возрасте быть критичным, то когда?
Еще узнал Лайон, что хоть Мартин — парень спортивный, но у него есть проблемы — слабое сердце, в связи с чем он пьет лекарства и у него есть совершенно определенные ограничения в режиме жизни. Мартин этих ограничений не очень придерживался, но относился к своему диагнозу, в общем, достаточно серьезно. Про себя Лайон подумал, что Мартин наверняка сообщает об этом диагнозе в нужный момент девушкам, чтобы были посговорчивее: женщины ведь обожают играть роль матерей и старших сестер — короче говоря, целительниц… И еще узнал Лайон, что Мартин не любит «Вызовы № 1», когда привозят покойников, и надо идти, и надевать перчатки, и открывать холодильник. И следить за тем, чтобы он не был переполнен… Но, с другой стороны, когда дежурство спокойное, сообщил ему Мартин, можно открыть комнату для завтраков — там стоит очень недурной бильярд с хорошими костяными шарами и киями красного дерева — и попрактиковаться.
