Я пыталась найти в себе чувства. Собирала песчинки в надежде обнаружить пустыню и спасительный океан. Старалась разглядеть в теплоте карих глаз то, что было мне так необходимо. Зачем я обманывала себя, ища в себе любовь? Девушки обычно пытаются убить в себе любовь, понимая, что она ни к чему не приведет. Я же пыталась ее родить в себе, убедить сердце, что ему нужно сбиваться с ритма, а щеки заставить алеть. Я хотела, наконец, прекратить этот бешеный бег, замедлить карусель, что никак не останавливалась, а лишь набирала скорость, и меня вот-вот должно было стошнить от переизбытка адреналина. Глен мог бы стать моим спасением.
Только сердце предательски не отзывалось на уговоры и молчало.
***
Собрав себя воедино, я обнаружила, что на Гринвилл опустились сумерки. Я забылась в своем собственном кошмаре, свернувшись калачиком на крыше, и потеряла счет времени. Разобрав все по полочкам и налепив на лицо привычную маску, обмотав предварительно хорошеньким слоем скотча, я направилась домой. Эвон бодро выхаживала рядом, мурлыча под нос песенку. Казалось, мой личный апокалипсис никак не затронул ее чувства, и девушка всего лишь покорно ждала, когда меня отпустит.
Все это начинало походить на какой-то цирк. Иногда, со всеми перепадами настроения, безумными мыслями и нахлынувшими из ниоткуда воспоминаниями, я напоминала самой себе девушку во время ПМС. Те же причуды, те же заботы. Только вот я не бросалась на всех подряд, а сама рыла себе могилу в собственной голове. После таких вот своеобразных припадков даже стыдно становилось за собственное поведение, и я втайне надеялась, что никто из знакомых не становился этому свидетелем.
Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущения были теми же, что и на фестивале. Кто-то упорно прожигал мне макушку, таращась в мою сторону. Внутри все натянулось, будто струна, и я осторожно обернулась, пытаясь разглядеть в толпе человека, смотрящего на меня. В том, что это был человек, я удостоверилась еще в день феста. Будь то морт, он не скрывался бы среди толпы.
Сколько бы я ни старалась высмотреть таинственную фигуру, все никак не удавалось. Либо я слишком невнимательно скользила взглядом по окрестностям, либо незнакомец умело скрывался. А этот взгляд так и въедался в череп, и мне становилось не по себе. Почему я? Что такого я из себя представляла?
— Пойдем, Айви. Я устала, — капризничала Эвон.
Оглянувшись в последний раз, я с облегчением отметила, что гнетущее чувство того, что за мной наблюдали, отступило. Я заметно расслабилась, позволив себе вздох. Стоило ли рассказывать кому-то о немом наблюдателе? Я никак не могла понять, имело ли это значение, или в ход вступило всего лишь мое разыгравшееся чересчур воображение.
