Он взял бутылку за горлышко, хлебнул, поставил ее себе на колено.
— И смотри, что вышло: возвращаюсь я из деревни и первым делом, прямо с вокзала, заявляюсь к этому самому Фане, чтобы честно отдать ему положенную бутыль. Раз обещал — железно! А он, Фане-то, хиханьки да хаханьки, берет мою бутыль и мне ни слова. И что, ты думаешь, оказалось? Пока меня не было, этот гусь в мою смену загубил вагон. Не знаю, как его угораздило, только он расколол вагон. Прихожу я за получкой, а мне не дают. Я им: «Это почему я не могу свои деньги получить?» А они мне суют бумагу, и там черным по белому значится, что я должен оплатить убытки, две зарплаты целиком отдать — из-за оплошности этого гуся!.. Я прямо глазам своим не поверил. Кинулся к нему и говорю: «Ты напакостил, а мне платить?» А он мне: «А кому же еще? Смена-то твоя была!» В общем, не поняли друг друга, я плюнул, хотел уйти, а он говорит: «Постой, а моя доля где — я же за тебя смену отработал!» Я прямо ушам не поверил. Это ж надо такое придумать. Ладно, думаю, я заплачу за твое ротозейство, я заплачу за смену, и вино мое ней. Да только смотри не поперхнись. Потому как я этого так не оставлю, ясно? Я тебе не спущу!
Он снова приложился к бутылке, на этот раз не спеша, утерся и со смехом продолжал:
— Слушай, что я с ним сделал. Я выждал время, пока все позабылось, и здорово его наколол. Как бы тебе объяснить… Когда мы кончали смену, мы должны были переключать всякие там рычаги в заданную позицию, иначе могла быть катастрофа. Мы были так приучены, что даже не проверяли, переключил сменщик все, как надо, или нет. Он же не сумасшедший! На это у меня и был расчет. Я взял да и не переключил! Приходит мой голубчик, не глядя запускает вагоны, а они летят к чертовой матери. Четыре вагона смяло в лепешку. Разгрузчик покорежило, разгрузка стала, от вагонов один металлолом остался… Давай, Казаку Штефан, бегай по всем инстанциям, вопи, что это все по милости Панти стряслось, бейся головой об стенку. Как докажешь? Ага! Что я имел против разгрузчика? Зачем мне было ему зла желать? А то, что у меня зуб на Фане, того никто не знал… Смена его? Его. Он подписал приемку? Подписал. Вагоны разбил? Разбил! Значит, убытки на нем. Ясно, как божий день.
Он ухмыльнулся.
— Я ему вправил мозги, на всю жизнь запомнит. И он и его дети все кишки из себя вытянут, пока убытки возместят. Хе-хе! Как оно тебе? Потом что было, не знаю, меня в армию забрали… Я ему ручкой сделал, когда мимо шел!
