По ее словам, ничего особенного в тот вечер не произошло. Журавель, правда, был в ударе. Он рассказывал, как удалось ему дать жизнь своей научной идее. Перепечатанную рукопись его работы она как раз и принесла тогда. Но не полностью. На следующее утро допечатала ее и прибежала в обеденный перерыв, но Журавля уже не было в живых. Я приобщил эту рукопись к делу. — Коваль кивнул на папку, лежавшую на столе у следователя. — Однако, думаю, надо будет возвратить ее институту, так как в этой работе содержится нечто полезное для промышленности. Сам я, признаться, Петр Яковлевич, в машиностроении слабоват, мышление не техническое, хотя немного учился. Но тут и зайцу ясно, что изобретение Журавля следует побыстрее внедрять в производство. Заведующий лабораторией НИИ, с которым я беседовал, считает, что это серьезное новшество даст промышленности немалый экономический эффект. Я тоже так думаю.
— Ну, это не только ваша беда, Дмитрий Иванович, — улыбнулся Спивак, — «не техническое мышление». — И чтобы полковник не подумал, что говорит о себе, добавил: — Я разберусь. Я ведь до юридического два года в политехническом учился. И тогда решим, что делать с рукописью. В крайнем случае копию снимем для института.
— Так вот, Петр Яковлевич, повторяю, — сказал Коваль, — по словам Нины Барвинок, ничего существенного в тот вечер не произошло. Если не считать, что Журавель на радостях пил больше обычного.
— По причине этого самого изобретения?
— В институте мне сказали, что он ездил в Тольятти, на автозавод. Наверное, договорился о внедрении своего детища. Можно запросить Тольятти, но думаю, это сейчас не столь важно.
— А Павленко?
— О Вячеславе Адамовиче Нина мало рассказывала. Ограничилась несколькими фразами. Мол, как обычно молчал. Выпил, но не закусывал, листал рукопись Журавля. Если раскрывал рот, произносил только: «Поймите меня правильно», а потом снова замолкал или бурчал что-то себе под нос. Его и в институте так называют — «Поймите меня правильно», говорила машинистка. «А я его вообще не замечаю. Он для меня пустое место». Однако призналась, что Павленко за ней пытался ухаживать, хотя и безуспешно.
Когда Павленко ушел от Журавля, мы еще не знаем, так как не беседовали с ним. Утром следующего дня он уехал в командировку в Ереван и возвратится лишь через неделю. Не считая допрос срочным, я не давал отдельного поручения ереванцам. Сам хочу с ним побеседовать. Для полноты дознания… Чтобы если уж закрывать дело, то с полной уверенностью, с полным основанием. — Коваль на несколько секунд умолк. — Понадобится, вызову его раньше. Он, как и Барвинок, для нас важнейший свидетель.
