Образовалась стайка белых ворон. Похожий на киллера Серж Дегунин (подписывался «Де Гунин») девушкам представлялся как потомственный дефлоратор. Те понимающе кивали, наморщив лобик. Братья-близнецы Борискины, испекавшие книжные обложки уже с первого курса. Лентяй Толик Лысогорский со своей хохмой «работа не жид, в Израиль не убежит». Славка Суматохин, вступивший в партию и получивший кличку Слава КПСС (ушел потом в официозный «Политиздат»). Егор с Разгуляя, млевший перед обнаженной натурой — девицами из театральных вузов, на одной из которых он усилием воли не женился. Уралочка, наливное яблочко, она снисходительно царила на подиуме, раскрасневшись от рефлектора. Рисовать ее Егор не мог — рука дрожала.
На третьем курсе Егор никак не мог избавиться от «хвоста» по английскому. Доцент Виноградский был непоколебим. Грозило отчисление. Изя придумал выход и сдуру сообщил Егору, что доцент — гей, а дальше, мол, действуй. Так весь курс узнал, что Егорка готов Виноградскому отдаться. Доцент оказался человеком с юмором, долго смеялся, но зачет поставил.
Рыжий Ефим из Лефортова мастерил заказчикам их портреты в костюмах разных эпох — жабо, колеты, эполеты. Сочно, по-сислеевски. Его слоган был «Фима веников не вяжет». Ефимизмы.
Серж разрабатывал свой эксклюзивный метод пикапа. Он раскидывал сеть, даже невод — раздавал девушкам в метро свои визитные карточки с подписью «художник ню». Как ни странно, улов бывал недурным. Случались и проколы. Прелестная нимфетка при Изе хладнокровно и грамотно послала Сержа «нах».
Изя еще тогда, в шестидесятых, назвал Дегунина метросексуалом. Да, гербарий памяти. У Борискиных, помнится, на пенисах были тату. Неужели без анестезии? У Пети наколото «Kingsize»[11], а у Паши — «XXL».
Смеркалось, сморкалось, усталость. Сырок-носок предвещал насморк. Правый ботинок, кажется, дал течь. Замшевая обувь, денди хренов. Он отхлебнул из плоской фляги остатки виски. Еще звучал хорошо темперированный клавир, а Израиль уже решительно повернул к метро.
Понедельник. Изя долго, с отвращением следил за крупными крысами, вооруженными «калашами». Такое могло присниться только после неправильного виски. Крысы выбегали из прорытых в Газе тоннелей прямо к Изиному дому. Главный крыс был похож на Арафата в клетчатой куфии. Конечно, он верещал «аллах акбар». Изя не сомневался в подлинности происходящего и, лишь проснувшись, подивился мастерству режиссуры.
