– Да,… ты что-то все еще держишь… Отдай! Отдай мне …меня!
– Ничего я не стер, Лана,…просто закрыл на время. Опять ослушался. И ох, как мне опять влетело! Если бы стер, пришлось бы заново с тобой знакомиться… – он все улыбался. – А здесь, сама понимаешь – это намного сложнее!
– Эл, не морочь мне голову… Отдай, отдай все…
– Лана, послушай, – он подошел совсем близко и заговорил еще тише. – Ты должна решить все спокойно, без эмоций. Потом отдам и эмоции. …Все это время… Да я боролся за нас! Доказывал, убеждал и просил! И победил!!! Понимаешь, меня отпустили! Любовь – это редкость в нашем мире. Ее нельзя терять! Мне разрешили, понимаешь, все разрешили! Теперь – слово за тобой. У нас есть три пути. Первый – остаться здесь, где ты живешь. Я, конечно же, мало похож на ваших мужчин, тебе будет очень непросто со мной! Я не умею водить машину, ничего не понимаю в вашем бизнесе, не знаю ни ваших компьютеров, ни техники, не играю, как настоящий мужчина в хоккей, подраться,… нет, пожалуй, смогу! – он засмеялся. – Только своими методами! Но я не буду тебе обузой – могу лечить людей, знаю много ваших языков, рисую, вообще-то, неплохо…
– Отдай…
– Дослушай же!… Или мы можем уехать, в одно из ваших чудесных мест и я продолжу свою работу, которой, если честно, увлечен почти с детства. Только, увы, не на Волгу, там тебя знают.
– Эл, отдай немедленно…
– Но есть еще третий путь – он смотрел ей прямо в глаза. – Я могу действительно все стереть, и ты не будешь даже знать, что нужно что-то вспомнить. Я бы хотел заставить тебя полюбить твоего Алексея, он хороший человек и, видимо, это было бы самое правильное… Но мы не можем заставить делать других то, что сами почти не умеем!
– Забудь и о первом и о третьем! – она даже головой затрясла. – Мне до чертиков надоела эта работа, я не горожанка, я здесь задыхаюсь и умру, в конце концов! Я хочу быть просто твоей женщиной! А вот ты должен продолжить начатое, ведь это твое призвание!
– Ты решила, не пожалеешь? – последний раз спросил он.
– Отдай… – подалась она к нему все телом.
Он легко провел рукой вокруг ее головы… и тогда она опять, наконец-то, стала собой. И бросилась к нему на шею. …И уже не слышала, как упала чашка у Леночки, не видела, как выкатились глаза у девчонок, разговаривающих в другом конце приемной, на знала, как побелел и прислонился к стене вошедший Алексей… Стояла и целовалась с ним, как на Волге… И только вдруг испуганно сказала:
– Но я так рано стану старой!… для тебя…
